Персы затихли. Бессмысленно отдавать столько воинов на гибель. Но что предпринять?
А эллины в изнеможении глядели на белую, повисшую над морем луну… Уже немного осталось и до полнолуния. Может быть, все-таки удастся продержаться до того счастливого часа, когда к ним придет помощь!
Но помощь пришла не к этим доблестным людям, защищавшим свое отечество.
Помощь пришла к персам.
Из города Антикиры, где еще стояли войска Ксеркса, к царю явился Эфиальт, человек из племени малийцев, которое сразу стало на сторону персов. Тощий и желтый, с жидкой бородкой, он опасливо поглядывал на царя маленькими жадными глазами.
— Я могу помочь тебе, царь, — сказал он, — я знаю тропу через гору. Твои воины могут напасть на эллинов с той стороны, откуда не ждут нападения.
— Почему мне никто не указал эту тропу прежде? — нахмурясь, спросил Ксеркс.
Эфиальт втянул голову в плечи, будто защищаясь от удара.
— О ней все забыли, царь. А я вспомнил. Раньше, когда фессалийцы воевали с фокидянами, мы указали им эту тропу, и фессалийцы победили. Они обошли фокидян и…
— Довольно! — прервал Ксеркс. — Веди отряд, Гидарнес, я надеюсь, что сегодня ты вернешься победителем!
— Он вернется победителем! — подхватил Эфиальт. — А я… я надеюсь, царь, ты не забудешь о моей услуге?..
— Не беспокойся, — ответил Ксеркс с презрением, — предательство всегда оплачивается золотом.
В час сумерек, когда в шатрах зажигают огни, отряд «бессмертных» вышел из лагеря. Эфиальт привел их к реке Асопу, шумящей в горной теснине. Здесь начиналась полузаросшая тропа и шла вверх по горе Анапее. Тропу тоже называли Анапеей, по имени лесистой горы, по которой она проходила.
Персы переправились через бурный Асоп и ступили на тропу. Они шли всю ночь вдоль горного хребта. Густой лес скрывал их, помогая предательству.
Леонид, тяжело задумавшись, сидел у костра. Ему уже было ясно, что персы не отступят. И так же ясно было Леониду, что помощь к нему не придет. Только что жрец Магистий по его просьбе принес жертву богам. Рассмотрев внутренности жертвенного животного, Магистий побледнел и понурил голову.
— Не скрывай от меня ничего, Магистий, — сказал Леонид, — я готов выслушать самое худшее.
— Я и скажу тебе самое худшее, царь, — ответил Магистий, — завтра на утренней заре мы все погибнем, и войско твое и ты сам.
Леонид вздохнул.
— Значит, пришел час, — сказал он. — Воля богов должна свершиться.
Леонид хорошо помнил изречение пифии, когда спартанцы еще в начале войны с персами вопросили дельфийское божество об исходе этой войны. Пифия ответила:
Леонид задумчиво смотрел в огонь. Он сидел одиноко, измученные воины спали. Его томила тоска. Значит, это его последняя ночь. Он повторял себе, что смерть его будет славной, но душа его не хотела смерти. Молодая Горго стояла перед его глазами, бледная, как ее покрывало. Он снова слышал ее голос:
«Со щитом или на щите!»
— На щите, Горго, на щите, — тихо сказал Леонид.
Тревожно шумело море. Темная гора возвышалась над головой, заслоняя звезды. Костер угасал…
Вдруг из зарослей, с горы, перед самой стеной появился человек. Стража тотчас привела его к Леониду.
— Кто ты? — спросил Леонид.
— Я фессалиец, — сказал он, задыхаясь, — я бежал из персидского лагеря. Царь, персы идут в обход! Отступай, ибо тебе нет спасения!
— Спартанцы не отступают, друг мой, — ответил Леонид.
И тотчас приказал разбудить лагерь. Тревога быстро подняла воинов. Леонид обратился к военачальникам союзных городов.
— Друзья, — сказал им Леонид со спокойствием человека, принявшего твердое решение, — друзья, союзники мои! Я отпускаю вас всех. Вам незачем больше подвергать себя опасности, потому что Фермопилы нам уже не удержать. Вернитесь в свои города, вы сделали все, что могли. Мне же и моим спартанцам не подобает покидать место, на защиту которого нас послала Спарта.
Военачальники смутились. Заспорили:
— Мы не можем уйти и принять позор!
— А кому нужна наша бесполезная смерть? Нам обещали помощь, а помощи нет!