Он вздохнул и развёл руками.
— Остаётся лишь сожалеть о том, что условия, в которых мы находимся, никак нельзя назвать выгодными. Армия османского владыки, состоящая из двух больших, почти равных частей, европейской и азиатской, собирается сейчас достаточно энергично, без какой-либо оглядки на неизбежные при этом колоссальные денежные расходы.
— Что недвусмысленно означает ее скорое появление здесь, под стенами Константинополя, — подвёл черту Кантакузин.
— Насколько скорое, затруднительно ответить, — возразил Феофан. — Всё зависит от величины армии, которую султан и его окружение сочтут необходимой для успешного штурма. Могу лишь сказать, что уже имеющихся в наличии ста пятидесяти тысяч воинов, по их мнению, еще не достаточно для выполнения этой задачи.
— Сто пятьдесят тысяч воинов?! Мы не ослышались? — Кантакузин привстал со своего места.
— Мне понятно удивление стратега, но тем не менее, число это отнюдь не окончательно. Скорее всего, султан рассчитывает привести под стены города армию, вдвое превосходящую количеством сабель те войска, которыми он уже располагает на этот день.
— Цифры утешения не вызывают, — Нотар был взбешён и еле скрывал свои чувства.
— Далее, — Феофан сцепил пальцы рук, — мною был произведен анализ расклада сил на мировых подмостках. И здесь положение неутешительно, как только что выразился уважаемый мегадука. В Европы нет сейчас реальной силы, способной противостоять нашествию османов. История повторяется в своём движении по спирали: из века в век кочевые орды и дикие племена текли с востока к Великому Океану, разоряя на своем пути цивилизованный мир.
— Однако, — возразил Феофил Палеолог, — Империя на протяжении тысячелетия находила в себе силы обезвреживать захватчиков — не силой, так золотом. Не золотом, так спровоцированными междоусобицами в стане врага. Неужели всё так изменилось, что мы заранее расписываемся в своём бессилии?
— Изменился мир, изменились мы сами, — развёл руками старик. — Сейчас не исламские народы, а вся Европа расколота на враждующие лагеря. На землях Италии тлеет непрекращающаяся война: Флорентийская республика враждует с Венецией и Неаполитанским королевством, Генуя находится под угрозой разгрома герцогом Рене Анжуйским, а папский престол пытается не допустить захвата своих земель правителем Милана, герцогом Франческо Сфорца. В ненамного лучшем положении германские князья, формально объединённые императором Фридрихом в единое государство — бесконечные войны пускают по ветру богатство их земель.
Московская Русь, государство близкое нам по вере и по духу, занято сейчас подчинением своей власти многочисленных удельных княжеств, а так же отражением непреходящей угрозы со стороны Крымского и Казанского ханств; набеги боевых отрядов татар в немалой степени питают ту непрекращающуюся смуту, которая сводит на нет усилия московских князей. Схожа ситуация и на Пиренейском полуострове, несмотря на то, что там отвоёвывание христианами своих земель у арабов ведется достаточно успешно. Английское и Французское королевства измотали друг друга в длительной войне и хотя имеют ещё достаточно сил для оказания помощи, безусловно, предпочтут наводить порядок и подавлять мятежи — следствие любого затяжного конфликта — в своих владениях, чем отправлять войска в другую часть света.
Крестовые походы можно было бы оживить, хотя Европа достаточно обескровлена и дух авантюризма почти выветрился из голов безземельных феодалов, но для этого требуется золото, сотни тысяч перперов[3]. Ни для кого из нас не секрет, что государственная казна пуста, как никогда, и мне, к сожалению, всё чаще приходит на ум поговорка: «Беден — значит, виновен вдвойне».
— Однако я не исключаю прибытия новых отрядов из перечисленных мною стран, — добавил дипломат, заметив, какое удручающее впечатление произвели на окружающих его слова.
И хотя он не собирался щадить их чувств и был уверен, что из сказанного им многое известно димархам давно, ради объективности он продолжал:
— Всегда найдутся люди, неугомонные в жажде неизведанных ощущений и в поиске наживы. Готовые бросить на игральный стол единственное своё достояние — жизнь. Но чтобы их удержать, опять-таки нужно золото.
— Золото будет, — глухо произнёс Константин. — Я пойду на самые крайние, непопулярные меры, прикажу переплавить на монеты церковную утварь, но деньги для уплаты содержания наёмникам и добровольцам будут разысканы.
— Из услышанного мною здесь вытекает простой и ёмкий вывод — помощи ждать неоткуда, — лицо мегадуки плыло красными пятнами, — Разве что с Небес. Но пожелает ли Всевышний обратить к нам, к отступникам, свой лик?