В сжатом виде идеи книги были сформулированы в статье «Разрыв с христианством» (1923 г.). Волынский характеризует христианство, при всех своих прежних к нему симпатиях – как учение, лишенное монолитности – цельности и связности гетерогенных частей. «Это сплав разнородных стихий, в котором всё бурлит, в котором нет ничего устойчивого в идейном смысле слова. Амальгама хамитской мистики и месопотамской магии с примесью густых яфетидских наслоений, завернутая в эллинский плащ филоновской вышивки – вот что такое христианская идеология в её популярнейших церковных редакциях. Хамитская мистика на первом плане. Магическая культура, с её простонародным знахарством, воскрешением мертвых, чудесным исцелением прокаженных, с её непорочным зачатием в центре всей легенды о Христе, всё это в исторической перспективе является ничем иным, как грубейшим барабаном народного суеверия. Это были именно те токи, которые с древнейших времен стремились подмыть основные устои семитического духа, незапятнанный гиперборейский монизм, который пронесен им через столько веков, через столько гор и пустынь. Христианство держится на хамитстве. Это его плоть и кровь. Это религия народных масс, женщин и детей, религия прокаженных и юродивых, кликуш и кровоточивых. Эти массы заполняют собою страницы евангельских повествований, образуя какой-то вид трагического хора вокруг героического корифея, угрожающего своими полчищами бронзовым твердыням стародавней культуры, книжной начитанности и образованности страны»[35].
Рассуждениям об исторических судьбах иудаизма и христианства Волынский посвящает значительную часть своей последней книги «Гипорборейский Гимн». Симпатии его – явно на стороне иудаизма, что не удивительно («Есмь иудей и пребуду им навсегда!»[36]). Именно семиты, по мнению Волынского, лучше других народов сумели сохранить черты наших древнейших предков – гипербореев, а также монизм как фундаментальный принцип их мышления. Монистическое мышление выродилось в христианстве, которое Волынский считает изменой иудаизму. Космические идеи сменились в нём «антропоморфными построениями хамитских народностей»; в мире утвердился дуализм «со всеми его построениями и антиномиями, со всеми его видениями и исчадиями, со всеми его антитезами добра и зла, света и тьмы, духа и плоти, со всем трагизмом неразрешимой диалектики, со всем ходульным пафосом безысходных противоречий».
Мир, разочаровавшийся в христианстве, страдающий от раздвоенности сознания, по мнению Волынского, готов к возвращению к гиперборейским истокам, он «решительно идет к монизму на всех парах». Автор пророчествует в духе русского космизма о грядущей эре «нового Аполлона» – человека целостного сознания и всемирной разумности, который будет жить вечно. «Будет некогда день, когда человек станет, как солнце. Он будет светел насквозь. Воля и чувство его будут одно. Никакого разлада, никакого раздвоения, сама мысль о преступности, о злодеяниях отпадает навсегда. Ночи не будет. Смерти не будет. Времени не будет. Новый Аполлон расстреляет все тучи, обложившие небо, и все в мiре, рожденное солнцем, вернется в солнце на беспредельные времена. Об этом вздыхает и наука, вся монистическая философия новых дней, может быть новая религия мира, слагающаяся где-то в неисследуемых недрах метущегося духа».
Книга «Гиперборейский гимн» так и осталась неоконченной. 6 июля 1926 года Волынский умер. Он был похоронен в единственном своём сюртуке, в котором ходил в гости. «Это было его единственное имущество. Он был истинный коммунист», – писала Елена Грекова[37]. Вскоре его работы начали изыматься из библиотек, а имя его было предано забвению. Даже с началом «перестройки», когда к советскому читателю стали возвращаться имена Мережковского, Бердяева, Розанова, Волынский оставался почти неизвестным широкой публике. Первые публикации о нём появились лишь в девяностые годы.
Аким Волынский опередил своё время на добрые сто лет. Именно сейчас «арктическая гипотеза» может считаться доказанной.
История любой страны и любого народа является частью его идентичности и сильно влияет на самовосприятие, на ценности, на образ мышления, образ действий. В науке истории сейчас без преувеличения происходит революция. Она отчасти связана с развитием археологии (археология, – наука довольно молодая, началась, по большому счету, в XIX веке, усиленно развивается, стоянки древних людей и различные серьезные исторические пласты открывают каждые 5 лет), но в ещё большей степени революционное влияние оказала расшифровка человеческого генома в 90-х годах прошлого века и стремительное развитие популяционной генетики и палеогенетики. Палеогенетика позволяет не только заглянуть в прошлое, которое отстоит от нас на десятки тысяч лет, но в отличие от методов археологии (дендрология, радиоуглеродный анализ) позволяет с математической точностью делать выводы о том, кто именно жил в то или иное время и о путях миграции разных народов в истории. Определенную помощь в исторической революции оказывают также современные методы компьютерной лингвистики, которые занимаются сравнительным языкознанием и находят сходства корней в различных языках.
37