Метод проб и ошибок, широко применяемый животными, да и людьми, используется лишь при решении новых поведенческих задач. Но в изготовлении орудий труда его роль была, видимо, незначительной, так как набор орудий за весь период каменного века был относительно постоянным. Изобретательность первобытного человека была направлена, очевидно, на другое – на способы использования орудий и главным образом на совершенствование форм охоты и борьбы с враждебными племенами, т.е. на организационные формы социального поведения.
Приведенные краткие сведения об орудиях труда первобытного человека и необходимых интеллектуальных затратах для их создания дают возможность перейти к формам использования орудий с тем, чтобы попытаться раскрыть соответствующий им уровень психического и социального развития человека. Однако методы использования орудий зависят от характера жизненно важных поведенческих задач, а они в свою очередь детерминируются индивидуальными и коллективными потребностями первобытного сообщества. "Никто не может сделать что-нибудь, не делая этого вместе с тем ради какой-либо из своих потребностей и ради органа этой потребности".
В какой-то степени реконструировать потребности первобытного человека мы сможем, опираясь на данные зоопсихологии и на факты развития психики детей.
Потребность (по крайней мере первичная) – это такое биологическое состояние организма, которое наступает в случае рассогласования работы отдельных его органов или систем, в частности при отсутствии (голод) или избытке (секс) некоторых веществ. Это состояние отрицательное для жизнедеятельности организма. Сигналы о таких состояниях локализуются в головном мозге и формируют мотивацию как осознанную потребность. Мотивация стимулирует активность (или построение) цели как модели будущего "желаемого" состояния и модели деятельности по достижению цели.
Цель как образ будущего положительного состояния противоположна и дополнительна (это две стороны медали) по отношению к потребности. Деятельность соединяет эти противоположности и приводит к нормальному, "нулевому" состоянию.
Ниже мы даем классификацию потребностей, основанную на анализе исследований по биологии мозга, выполненном в работе П.В. Симонова. Автор описывает большое число различных классификаций, но считает, что наиболее популярно и обоснованно деление потребностей на две группы. Первая – это комплекс потребностей, обеспечивающих самосохранение индивида и вида – "потребности нужды". Вторую группу составляют потребности более высокого порядка, благодаря которым происходит рост живых существ в самом широком смысле: от индивидуального роста и физического освоения
пространства до интеллектуального освоения непознанного и развития как прогрессивного усложнения внутренней организации – "потребности роста".
Если эти потребности свойственны всему животному миру, то что нам мешает приписать их первобытному человеку? Неясно только, являются ли "потребности роста" (будучи более "высокого порядка") вторичными по отношению к "потребностям нужды" или они независимы от них.
Далее П.В. Симонов приводит характеристику трех основных потребностей из "Братьев Карамазовых" Ф.М. Достоевского. Это потребность в хлебе, потребность познания того, "для чего жить", и "потребность всемирного соединения". П.В. Симонов считает, что великий художник уловил действительно основополагающее значение трех названных им групп потребностей, равно как и исходную самостоятельность их происхождения. Первичные эмоции ребенка, отмечает в этой связи П.В. Симонов, возникающие по механизму врожденных безусловных рефлексов, также указывают на три основные группы потребностей: самосохранения, свободы и познания окружающего мира; инстинкт самосохранения проявляет себя эмоцией страха при действии сильного звука или утрате равновесия; гнев впервые возникает при сковывании движений как следствие врожденного рефлекса свободы.
Как контекст авторского изложения, так и данные зоопсихологии (в частности, изучение исследовательской потребности у мышей, крыс и собак), говорят о том, что описанные потребности имеют прямое отношение к нашему предмету – к потребностям первобытного человека. Однако с целью выяснения генетической последовательности хотелось бы увязать приведенные ряды понятий (например, неясно, что соответствует "потребности всемирного соединения", по Достоевскому, в классификации детских инстинктов детскому рефлексу свободы – в классификации потребностей по Достоевскому).
Прежде всего отметим, что инстинкт познания и инстинкт свободы следует отнести к классу потребностей роста. Последние же вряд ли можно считать автономными по отношению к инстинкту самосохранения. Естественно представить себе, что потребности роста как отдельной особи, так и вида являются усилением и развертыванием инстинктов самосохранения: активность организмов как в поведении, и в количественном росте увеличивает вероятность выживания (ср.: малоподвижные животные либо вымирали – гигантские ящеры и слоны, крупные антропоиды, либо вырабатывали защитные приспособления – панцири).
Итак, будем исходить из того, что потребности роста (включая инстинкт познания и инстинкт свободы) имеют в качестве биологической базы инстинкт самосохранения. Иначе биологические корни "роста" становятся неясными.
Что же касается потребности людей во "всемирном соединении" или, как говорят биологи, социального инстинкта, то она, естественно, также основана на инстинкте самосохранения особи и популяции и в то же время является условием осуществления потребностей роста. По крайней мере коллективные животные имеют больше возможностей для познания и свободы, чем животные-одиночки.
Здесь уместно сказать несколько слов о внутреннем, психологическом различии первичных потребностей (голод, жажда, секс, познание и свобода) и вторичных – духовных потребностей (альтруизм, властолюбие, честолюбие, интеллектуальные, нравственные, эстетические и др.). Первые естественно отнести к индивидуальным, вторые – к социальным.
Мы уже говорили об отношении между потребностью, мотивацией, целью и деятельностью. Здесь же выделим следующие два обстоятельства. Во-первых, если первичные (индивидуальные) потребности актуализируют или порождают образы соответствующих целей как нечто вторичное, то '"духовные" цели социально навязаны, они порождают соответствующую. мотивацию и первичны по отношению к ней. Глубже мотивации в органику индивида эти потребности, видимо, не проникают, оставаясь в сфере осознанного. Социальные потребности возникают на фоне общения индивида в сообществе как результат воздействия на него социального разнообразия, множественности поведенческих форм (наиболее ярко выраженной в иерархически организованном сообществе). Во-вторых, принципиальным, но не резким отличием первичных потребностей от духовных является информационная сущность последних: "наряду с потребностью в притоке вещества и энергии живые системы обладают потребностью в информации как таковой безотносительно к удовлетворению каких-либо заранее предполагаемых материальных нужд. Приток информации необходим для существования живых систем не менее, чем приток вещества и энергии. Так называемые духовные потребности человека имеют исходно информационную природу"[11].
Информационные потребности свойственны не только человеку, но и животным. Их удовлетворение является необходимым условием и самосохранения, и роста популяций. Основной формой инстинкта самосохранения, как индивидуальногр, так и родового, является голод. Чем же питался первобытный человек и как он добывал пищу?
В настоящее время накапливается все больше данных о том, что первобытный человек не был только вегетарианцем, что мясо для него было вожделенным и лакомым блюдом. Д. Гудолл, наблюдавшая обезьян в джунглях, открыла хищнические наклонности у шимпанзе Танзании. Они охотятся на молодых павианов, мелких древесных обезьян, поросят кабанов. Мясо очень нравится шимпанзе, они жуют его долго и с наслаждением. Нам кажется это обстоятельство очень важным для понимания развития образа жизни первобытного человека. Теперь мы с большим основанием можем утверждать, что он с самого начала был охотником и хищником.