Симмс также видит тесную связь между расизмом Гитлера и его оппозицией капитализму: «Капитализм и расизм, по мнению Гитлера, были несовместимы»[216]. И: «Самое главное, Гитлер хотел установить то, что он считал расовым единством в Германии, преодолев капиталистический строй и работая над „построением нового бесклассового общества“»[217].
Автор мог бы лучше показать центральную роль антикапитализма в мировоззрении Гитлера, уделив более подробное внимание экономической мысли Гитлера, чего, к сожалению, Симмс не делает. На самом деле Гитлер разработал внутренне непротиворечивую систему экономического и социально-политического мышления, как я показываю в этой книге.
Симмс прав, когда утверждает, что Гитлер был не только горячим поклонником США как современной индустриальной страны, но и отнюдь не сторонником антимодернистской аграрной утопии, как это часто утверждалось в прошлом. Верно и то, что стратегия Гитлера по завоеванию нового жизненного пространства на востоке была продиктована не идеологическими, а экономическими соображениями. Симмс мог бы представить еще более убедительные доказательства этого тезиса, если бы более подробно остановился на гитлеровской теории «сужающихся рынков» и критике сильной зависимости немецкой экономики от экспорта (подробнее об этом см. с. 346 данной книги).
Однако Симмс не прав, когда утверждает, что антикоммунистические настроения не играли ключевой роли в мышлении Гитлера и что он напал на СССР только потому, что считал его «слабым»[218]. Напротив: Гитлер рассматривал свой национал-социализм как революционное движение, альтернативное коммунистическому. В глазах Гитлера коммунисты были его единственными серьезными противниками. С точки зрения Гитлера, они были «фанатиками» — и он использовал это слово как высшую форму похвалы, — которые не останавливались ни перед чем для достижения своих целей. Буржуазию он считал трусливой и слабой, а либеральный капитализм — гнилой, загнивающей системой, обреченной на провал. Гитлер все больше восхищался Сталиным и уже не верил в свои собственные пропагандистские лозунги о «еврейском большевизме».
Наибольшее восхищение Гитлера вызывали те же характеристики коммунистического движения, которые с демократическо-либеральной точки зрения заслуживают особой критики: тоталитарный характер его идеологии, неограниченная воля к захвату и удержанию власти, четко сформулированная цель «фанатичной» борьбы и «уничтожения» всех политических противников. С точки зрения Гитлера, коммунисты и СССР представляли собой гораздо большую угрозу, чем хотелось бы верить Симмсу.
Однако достоинство биографии Симмса заключается прежде всего в том, что она раскрывает тревоги Гитлера по поводу демографической ситуации и то огромное значение, которое он придавал иммиграции как элементу силы Америки. Ни один исследователь до Симмса не смог предложить столь четкий анализ того, что было одним из главных увлечений Гитлера.
Национал-социализм и антикоммунизм
На с. 493–530 я публикую две статьи, посвященные отношениям между национал-социализмом и антикоммунизмом, а также мотиву «жизненного пространства» в мировоззрении Гитлера. Обе работы — одна явно, другая неявно — представляют собой критику воззрений Эрнста Нольте. По его мнению, Гитлер и национал-социализм следует рассматривать в первую очередь как реакцию на коммунистическую угрозу; антикоммунизм является, следовательно, существенной составной частью идеологии Гитлера[219]. Здесь я не буду останавливаться на его тезисах, поскольку это подробно сделано в статье «Национал-социализм и антикоммунизм» (с. 511–530). В дополнение я хотел бы указать на более раннее толкование, которое не было мне известно, когда я писал настоящую книгу и критиковал Нольте.