Основным понятием, из которого Гитлер исходил, было не понятие «государство», а понятие «народ». Идея новой народной политики, заявил Гитлер в одной из речей в апреле 1927 г., «сама по себе имеет небольшое отношение к государству; для этой точки зрения решающее значение имеет не государство, а народ»[371]. Особенно отчетливо он изложил свое понятие о государстве в речи 9 ноября 1927 г., которую мы хотим процитировать подробно: «Для одного государство есть не что иное, как грандиозный механизм, который живет себе, чтобы жить, а авторитет государства есть то, что поддерживает жизнь механизма, а власть есть то, что сохраняет авторитет государства. Это вытекает одно из другого и, по сути дела, не имеет иного смысла и цели, как существование этого механического фактора самого по себе. Есть и другая точка зрения, которая гласит, что государство — это средство для цели, а цель этого человеческого бытия — это не сохранение государства, но существование государства есть лишь средство, чтобы обеспечить существование народа. Содержание существенно, оно вечно и бессмертно, а не форма сама по себе». В соответствии с этой точкой зрения государство является не чем иным, как «формой, которая должна служить цели, и если она больше не в состоянии сохранять содержание, тогда она должна быть изменена». Разумеется, содержание обусловливает определенную форму, идея — определенную организацию: «Но горе, если содержание становится в один прекрасный день второстепенным делом, а организация, форма — главным». Причину, необходимость и оправданность революции Гитлер видит в возникновении противоречия между народом и государством, в обретении внешней формой самостоятельности по отношению к содержанию: «Если в жизни народов народ, содержание государства, в течение столетий все больше оттесняется механическим существованием государства, тогда и там лучшие люди будут вовлечены во внутренние конфликты; поскольку, как ни декларируй государство как самоцель, вряд ли удастся пододвинуть отдельных людей и особенно значительные умы ближе к государству; ибо они укоренены не в государстве, а в народе. Как только государство и народ становятся двумя понятиями, которые больше не едины, а одно понятие часто давит другое, подавляемые вдруг превращаются в обвинителей и из них исходит сопротивление; ибо источник всей жизни не государство, а народ сам по себе». Это «сопротивление», возникающее, когда государство больше не исполняет или не может исполнять возложенную на него обязанность сохранения и развития народа, ведет в конце концов к разрушению существующего государства, к революции: «Когда государство отдаляется от этой задачи, из народа выходят обвинители, и однажды сопротивление разобьет такое государственное образование». Направление главного удара гитлеровской аргументации, которая для оправдания права на революцию должна обратиться против немецкой традиции обожествления государства, выявляется в следующих фразах: «Государство есть представительство жизни народа, и в тот момент, когда оно теряет свою миссию, оно уже потеряло цель своего существования. <…> Оно не для того, чтобы выстраивать этот фиктивный государственный авторитет, на который отдельный гражданин должен молиться, валяясь в пыли. Нет, все это лишь средства для сохранения народного тела». Если государство больше не может выполнять эту свою задачу, то есть лишь две возможности: «Либо народ вновь реформирует государство и возвращает его к его естественному назначению, либо государство уничтожает народ»[372].
371
VB-Sondernr. 87a vom 15./16. 4. 1927, Rede vom 13. 4. 1927, BayHStA Presseausschnittsammlung 1172.