Иоганна Мотлох, «дражайшая Муки», немедленно написала Роллеру. Знаменитый человек, тогда занятый подготовкой венской премьеры музыкальной драмы Эжена д'Альбера «Долина», ответил сразу, 6 февраля 1908 года, письмом на три страницы: «Дорогая многоуважаемая сударыня, я с удовольствием исполню ваше желание. Пусть молодой Гитлер приходит и приносит свои работы, чтобы я посмотрел, как и что. Я всё скажу ему по совести, насколько я в этом разбираюсь. Он найдёт меня каждый день в моём рабочем кабинете в опере, вход со стороны Кертнерштрассе, лестница дирекции, в половине первого и в половине седьмого. Если меня не окажется в кабинете, слуга пригласит меня по телефону. В эти часы я обычно в опере. Если вдруг так неудачно получится и Гитлер придёт, когда меня нет, пусть не стесняется и явится снова на следующий день».
«Муки» немедленно пересылает это исключительно дружелюбное письмо Роллера госпоже Ханиш, которая уже 8 февраля 1908 года благодарит «за исполнение просьбы» и рассказывает о впечатлении, произведённом в Линце: «Если бы ты могла видеть счастливое лицо молодого человека, когда я пригласила его к себе и сказала, что ты была так любезна и порекомендовала его директору Роллеру, и он может к нему явиться! Это было бы лучшим вознаграждением за твои труды! Я дала ему твою карточку и письмо директора Роллера! Если бы ты только видела этого мальчика! Он читал письмо про себя, медленно, слово за словом, будто хотел выучить его наизусть, с благоговением и счастливой улыбкой. С выражением глубокой благодарности на лице он вернул мне письмо. Спросил, можно ли написать тебе, чтобы выразить свою благодарность. Я ответила: «Да!»… Хотя из опекунского совета до сих пор нет никаких новостей, Гитлер не хочет ждать и через неделю уезжает в Вену. Его опекун — простой человек, очень хороший, но, насколько я понимаю, недалёкий. Он живёт не здесь, а в Леондинге. Мальчику приходится самому всё улаживать, хотя обычно этим занимается опекун. Вместе с этим письмом возвращаю тебе письмо директора Роллера. Если ты встретишься с ним, поблагодари его от меня за доброту, за то, что он при всей своей занятости на такой должности согласен принять молодого Гитлера и дать ему консультацию. Такое счастье выпадает не каждому молодому человеку, думаю, Гитлер сумеет это оценить».
10 февраля 1908 года юноша пишет благодарственное письмо Иоганне Мотлох в Вену, на бумаге с чёрной каймой, старательным почерком и почти без ошибок:
Глубокоуважаемая сударыня!
Настоящим выражаю Вам, глубокоуважаемая сударыня, глубочайшую благодарность за ваши хлопоты о том, чтобы предоставить мне доступ к великому мастеру сценической декорации профессору Роллеру. С моей стороны было нескромно воспользоваться Вашей добротой, милостивая госпожа, так как вам пришлось просить за совершенно чужого человека. Тем более я прошу Вас принять мою самую сердечную благодарность за предпринятые Вами шаги, увенчавшиеся таким успехом, а также за Вашу карточку, которую вы, милостивая госпожа, любезно предоставили в моё распоряжение. Я безотлагательно воспользуюсь этой счастливой возможностью.
Ещё раз примите мою глубочайшую благодарность, почтительно целую вашу руку.
В тот же день Адольф и Паула Гилер подают ходатайство о сиротской пенсии в земельное финансовое управление Линца. Согласно законодательству, нуждающиеся сироты имеют совместное право на половину материнской вдовьей пенсии до достижения 24-летнего возраста, в данном случае — оба имеют право на 50 крон, каждому — по 25 крон в месяц, при условии, что они учатся в школе или высшем учебном заведении. Ходатайство удовлетворено, вскоре в Вене Гитлеру выплатят его первую пенсию[195].
Опекун опять настаивает, чтобы Гитлер, которому теперь уже почти девятнадцать лет, наконец-то нашёл работу или поступил куда-нибудь в ученики, а пенсия в 50 крон полностью досталась сестре. Из-за этого разгорается конфликт, и недовольный Гитлер покидает Линц в феврале 1908 года. Матери Кубичека он говорит, что эти «терзания ему надоели и он убегает от них в Вену; у него имеется некоторая сумма наличными, он сможет какое-то время продержаться на плаву; он хочет стать художником и доказать своим мещанским родственникам, что прав он, а не они»[196].
Гитлер настаивает, чтобы друг поскорее последовал за ним в Вену и поступил в консерваторию. Как вспоминает Кубичек, Гитлеру пришлось использовать «весь свой дар убеждения», чтобы уговорить его родителей «отпустить в Вену единственного сына», потому что это означало — помимо материальных жертв — что Август «уже никогда не войдёт в дело отца, а тому уже шёл шестьдесят второй год»[197].
194
Неверную дату — 1909 — следует, очевидно, объяснить волнением молодого человека. Согласно почтовому штемпелю, письмо было отправлено 11.02.1908 и доставлено в Вену 12.02.1908.