Большой популярностью пользовались доклады Пётша, где он демонстрировал диапозитивы — «Картины немецкой истории». Особое внимание лектор уделял древним германцам и ранней империи, то есть эпохам, предшествовавшим восхождению Габсбургов на престол, а потом делал акцент на «национальном пробуждении» немцев вплоть до войны 1870–1871-х годов: «После грандиозной немецкой победы в 1870–1871 годах мы стали лучше осознавать своё германство и с большей любовью перелистываем книги немецких мифов и преданий, книги по немецкой истории»[62].
Заметим, что в Габсбурской монархии «Седанские торжества» в память о победе Пруссии над Францией были запрещены. И ученики отмечали эту дату тайком, закачивая праздник исполнением гимна немецких националистов «Вахта на Рейне», прусско-немецкой боевой песни, направленной против «заклятого врага» — Франции.
Текст «Вахты на Рейне»
Ещё одну националистически окрашенную песню времён своей юности Гитлер упоминает в речи после «аншлюса» в марте 1938 года: Когда солдаты вошли в страну, я вновь услышал песню моей юности. Я так часто с трепетом в сердце пел её раньше, эту гордую боевую песню: «Народ поднимается, буря начинается». Это и в самом деле было восстание народа и начало бури[63]. Далее в песне, сочинённой Теодором Кёрнером в 1813 году, в период освободительной борьбы против Наполеона, следуют строки: «И если судьба нам в бою умереть, / Мы с радостью примем геройскую смерть». А в припеве — обращение к «трусам», оставшимся дома: «А трусу что ж, судьба одна: / Не пить немецкого вина / Немецких песен не певать / И девушек не целовать».
Однозначно пангермански были окрашены и школьные акции против «черно-жёлтого» профессора религии Шварца. Позже Гитлер с нескрываемой гордостью рассказывал, как он раздавал на уроке религии «великогерманские» — черно-красно-золотые — карандаши. Учитель тут же отреагировал: ««Немедленно отдайте эти отвратительные карандаши!» Класс неодобрительно загудел. «Это национальные идеалы!» «В вашем сердце не должно быть никаких национальных идеалов, кроме одного единственного — нашего отечества и нашей династии Габсбургов. Кто против династии Габсбургов, тот против церкви, а кто против церкви, тот против Бога. Садись, Гитлер!»» В школе господствовали, по словам Гитлера, революционные настроения[64], что подтверждают и его бывшие соученики.
Чёрный, красный и золотой были в 1848 году цветами «великогерманцев», которые мечтали тогда об объединении всех немцев под началом Габсбургов. После основания Германской империи в 1871 году австрийские пангерманцы присвоили себе эти цвета, которые теперь символизировали их основную политическую цель — «присоединение» немецких частей Австрии к империи Гогенцоллернов и, следовательно, развал многонационального государства, что в ту пору было равно государственной измене.
Ещё один пример. Школьники Линца каждое лето должны были приветствовать императора Франца Иосифа, когда тот направлялся в свою летнюю резиденцию в Бад-Ишль. Учитель считает необходимым напомнить им: «Все должны кричать: «Хох!», смотрите у меня, чтобы никто не крикнул: «Хайль!»»[65] «Хайль» — приветствие немецких националистов, «Хох!» — приветствие, обращённое к дому Габсбургов.
Позже Гитлер любил повторять, что австрийским немцам, благодаря их опыту существования в многонациональном государстве, был присущ гораздо более ощутимый и деятельный национализм, чем «имперским немцам». Причём уже в школе: Ребёнок получал политическое образование в том возрасте, когда граждане так называемого национального государства знают о своей принадлежности к определённому народу разве что благодаря языку… За короткое время я стал фанатичным «немецким националистом». Согласно его утверждениям, уже в пятнадцать лет ему была ясна разница между династическим «патриотизмом» и народным «национализмом»[66]. Во всяком случае, уже в школе Гитлер однозначно становится на сторону радикального «народного национализма» и не принимает, как и шёнерианцы, многонациональное государство. Его взгляды коренным образом расходятся по этому важному пункту с позицией отца и любимого учителя Пётша.
63
65
Kandl, 17. Оба приветствия, и «Хох!» (Hoch!), и «Хайль!» (Heil!), означают одно и то же — «Да здравствует!» или «Слава!» —