Теперь она заканчивает наносить блеск для губ и садится на бархатный стул напротив меня, слегка улыбаясь.
– Привет. Вот теперь я готова.
– Ты одета в цвета «Рима». – Я указываю на ее зеленый наряд.
– Что? – Она опускает взгляд.
– Я имею в виду, ты сочетаешься с этой комнатой. – Я смеюсь, хотя это не смешно, и зачем я вообще это брякнул?
– О-о. – Она небрежно оглядывается по сторонам. – Да, наверное, так и есть.
– Ты не хочешь надеть..?
– Что?
– Нет, я…
– Что? Тебе не нравится, как я одета?
– Дело не в том, что мне не нравится. Наоборот, даже очень нравится. Просто сегодня мы отправляемся в поход.
– А-а-а. – Она кивает. – Я надену кроссовки. Это моя походная одежда.
– Окей. – Притормози, Нейт! – Отлично.
Она прищуривается.
– Типа, мы же идем в ненастоящий поход? На всех фотографиях из Чинкве-Терре в Instagram люди выглядят красиво.
– Ты тоже выглядишь красиво в этом наряде. Очень красиво.
– Когда мы в последний раз ходили в поход?
Слово «мы» что-то делает со мной, будто успокаивает.
– В Hollywood Bowl![22]
Она слегка улыбается.
– Тогда на нас была не походная, а спортивная одежда. И я бы сказала, что лен куда лучше пропускает воздух.
Я поднимаю руки, сдаваясь, и обнаруживаю, что искренне улыбаюсь. Такое ощущение, что мы просто болтаем, как делали это много раз раньше, и от обыденности происходящего у меня в груди что-то сжимается.
– Значит, твой наряд одобрен Индианой Джонсом.
Она кивает, но больше не улыбается.
– Мне просто хочется надеть именно это.
У меня сжимается грудь. Интересно, она старается хорошо выглядеть по какой-то особой причине. Ради Габриэля?
– Хочешь – надень. – Я стараюсь придать своему тону беззаботность. – Яйца?
Я передаю Рори пашот – это ее любимое блюдо.
– Да. Спасибо.
Мы обслуживаем себя сами, и пропасть между теми, кем мы были когда-то, и этими новыми странными людьми увеличивается с каждой порцией кофе, налитого в молчании из серебряного кофейника, с каждым кусочком авокадо, нанизанным на вилку в тишине.
– Ты носишь браслет? – спрашивает она, ее взгляд скользит по моему запястью.
– Оу. – Она сплела синие, оранжевые и зеленые нити, как делают дети, чтобы скрепить свою дружбу. – Да, почему бы нет?
– Ты не носил, когда я его тебе подарила. Это было почти…
– Два года назад.
– Два года. – Она качает головой. – Он ужасен.
– Нет! Он мне нравится. И еще больше мне нравятся воспоминания о том, как ты сидела за кофейным столиком, делала его, такая сосредоточенная.
Это вызывает у нее улыбку.
– Да, моя фаза осознанности. Я потратила, наверное, сотню баксов в художественном магазине. И все, что из этого вышло – ужасный браслет. Теперь ты можешь его снять, я разрешаю его сжечь.
Я играю концами нитей, пропуская их сквозь пальцы.
– Прости, теперь я привязан к нему.
– Не могу поверить, что ты его сохранил, – тихо говорит она.
– Рор, конечно же я его сохранил. Знаешь, когда ты ушла… я имею в виду, когда мы расстались, квартира опустела, и все, что у меня осталось, это твой запах…
– Мой запах? – Она хмурится.
– Твой удивительный запах! Как от костра. Как от сексуального костра, – спохватываюсь я. Боже, я несу чушь! – Мне было действительно тяжело, и… я не знаю… я рылся в старых вещах и нашел браслет. И с тех пор я его не снимаю. Я вчера не притворялся, Рор. Я о многом сожалею. Мне жаль, что я причинил тебе боль. Очень жаль! Очень.
Она кладет вилку. Кажется, впервые с тех пор, как мы расстались, она пристально смотрит на меня, не то чтобы сердито, но и не слишком приветливо.
– У нас были договоренности с поставщиками, Нейт. У нас была назначена дата. Мне пришлось все отменить, договариваться о возврате денег. Ты помнишь это, да? Я завернула все до последней тарелки в оберточную бумагу. Честно говоря, я понятия не имею, куда ты делся после окончания срока нашей аренды. Где ты сейчас спишь, с этой отвратительной картиной, которая раньше висела в нашей спальне…
– Эй! – слабо говорю я. – Ты говорила, что она тебе нравится.
Она имеет в виду первую и единственную покупку предмета искусства, сделанную мной на выставке в галерее. Везя ее домой, я чувствовал себя по-настоящему взрослым.
22
Голливуд-боул или «Голливудская чаша» – концертный зал в виде амфитеатра под открытым небом в районе Голливуд в Лос-Анджелесе в штате Калифорния в США. Используется в основном для музыкальных выступлений.