И пальцем, вымазанным сажей, человек начертил на твердой глине круг с крестом.
Человек начертил знак неба: знак солнца, бегущего от зари к ночи, дарящего жизнь земле. Человек нарисовал круг, потому что понял: Земля, Огонь, Вода ввели твердую глину в круговорот природы, и потому он связал ее с Небом.
Ибо земля, огонь вода и небо составляли для него одно целое и он не умел разрывать их.
Итак, ветки прогорали. Оставалось глиняное тело, и на нем были следы прутьев.
Наверное, сначала плели неуклюжие корзинки и обмазывали их глиной. И то, что оставалось после обжига, было первым горшком с клетчатым узором — отпечатком сгоревших веток.
Если бы кто-нибудь спросил древнего человека, что такое горшок, он ответил бы: — Он круглый и клетчатый, он из глины, которая жила у реки, а потом побывала в огне. Он для пищи.
А то, что горшки могут быть и не клетчатые, человеку не приходило в голову.
Ведь он ко всем вещам, которые были вокруг, относился как живым. И если живому зверю нужны, например, лапы и уши, значит, и горшку нужны для чего-нибудь эти клеточки. А может быть, клетки нужны горшку, чтобы оградиться от злых сил?
Потому много позже, когда он уже научился делать глиняный горшок безо всякого остова, он все равно чертил на его стенках клетки. Клетки стали просто узором.
Но человек все еще думал, что, если их не нарисовать, горшок обидится и не будет работать.
А потом чертить клетки стало привычкой. Современный гончар где-нибудь в Молдавии или на Украине тоже чертит сетку. А спроси гончара, зачем он их процарапал, «так положено» или «так меня дед учил» — скажет он.
Современный человек ездит на мотоцикле, смотрит телевизор и читает газету и совсем не знает, что когда он чертит эту сетку на своих гончарных изделиях, то невольно чтит память предка всех горшков — самый древний горшок, который еще не умел существовать без плетенки.
Впрочем, некоторые ученые считают, что, мастеря первые горшки, человек обходился без каркаса из прутьев, а просто выдавливал углубление в комке глины. Или раскатывал лепешку и загибал кверху ее края[2]. Сейчас уже трудно сказать, как это было. Но так или иначе, появился первый горшок, а на нем человек начертил первый глиняный узор.
Поздно или рано все народы научились делать из глины посуду. А уж если они научились гончарному делу, другие науки и ремесла охотно приходили к ним в руки.
Ученые говорят, что если народы почему-либо впадали в нищету, дичали, возвращались назад в своем развитии, они прежде всего забывали гончарное дело.
Великий историк Геродот[3] жил в Греции. Греция была культурной страной, и у большинства греков в их жилищах было много глиняной посуды, кухонной и столовой утвари, а также глиняных светильников. И Геродот, описывая подробно быт варваров, не знавших культуры, сразу обратил внимание на то, что варвары не имеют понятия о глиняной посуде и варят пищу в коже животного, а воду кипятят в мешках, сшитых из шкур[4].
В семнадцатом веке к одному из ирландских племен, почему-то забывшему глиняную посуду, забрел любознательный путешественник и ужаснулся их жалкой жизни.
«Они, — писал он, — варили куски говядины и свинины вместе с необмытыми внутренностями животных в деревянном корыте, обернутом в сырую коровью кожу, так и ставя его на огонь. Они пили молоко, которое согревали раскаленными камнями…
В конце концов человек научился лепить горшок так, что он больше не разваливался. Как это получилось? Человек научился готовить глину к работе. Он ее месил, мял, превращая в однородную плотную массу. А если глина была мягкой, как масло, и ей не хватало песка, он сам примешивал песок.
Человеку понадобились тысячи лет труда, чтобы понять, как готовить глину для посуды.
И множество плохих горшков слепил он, прежде чем научился делать хорошие.
Наши предки-славяне называли глину «зодь», а горшечника ни называли зодчим. Потом зодчим стали называть того, кто строил здания из глины, обожженной в кирпич[5].
Теперь, когда гончар уже чему-то научился, он запасал много глины. Он выкапывал для глины яму и там держал ее. Чтобы глина не пересохла, он поливал ее водой, закрывал ветками и корой и держал долго.
Позже, когда люди научились делать из глины не только полезные, но и очень красивые изделия, они оставляли глину киснуть в яме на десятки лет.
Для того чтобы глина смесилась, как хорошее тесто в квашне, ее топтали ногами, плясали на ней. Деревенские гончары до сих пор так месят глину.
Когда человеку лет пять, он обычно лепит из глины всякие вещи.
Очень часто он начинает лепить какую-нибудь посудину для своего хозяйства. Хотя у него и есть всякая игрушечная посуда, купленная в магазине, он обязательно хочет сделать сам миску, плошку или горшок.
Может быть, в нем просыпается та же потребность, которая заставила древних людей лепить глиняную посуду в те времена, когда человечество переживало свое детство. И потому ему так нужно сделать посудину своими руками.
Трудно вылепить глиняную миску, чтобы она получилась круглой и красивой. Годы идут, появляются другие забавы и заботы, и мы бросаем свое гончарное дело, так и не научившись ему как следует.
Но древний человек трудился над своими горшками всю жизнь. И конечно, опыта у него было много, и посуда получалась круглой и ровной.
Иногда глину раскатывали в лепешку, а потом начинали загибать и поднимать ее края, держа края между двумя ладонями. Потом к краям прикрепляли широкие полосы — стенки горшка. До сих пор так делают горшки некоторые племена Африки.
А иногда делали очень длинный глиняный жгут и сворачивали его спиралью. От центра донышка выкладывали стенки и сглаживали рубцы жгута мокрой ладонью. Так, жгутом, до сих пор делают кувшины и миски в селах Дагестана.
И все-таки выделка глиняной посуды оставалась очень трудоемким делом. Потому в разных частях света, не сговариваясь, люди изобрели приспособление, которое помогало гончару.
Это был гончарный круг[6]. Ком глины укрепляли на кругу. Круг вращался. Если глиняный ком придерживать ладонями, от вращения он превращается в цилиндр. Так примерно получается ровный шарик, если катать между пальцами хлебную крошку.
Гончарные круги были самые разные.
Египтяне ставили на землю маленькое колесо, в него продевали стержень, а на стержень насаживали подставку. Колесо лежало плашмя, гончар вращал его ногой, а на подставке двумя руками формовал глиняный сосуд. Египтяне, между прочим, считали, что человека сделал бог Хнум[7] на гончарном круге.
Малайский гончар сидел на скамейке верхом, перед ним стоял наклонно таз с глухой крышкой; одной рукой он крутил таз, другой — лепил горшок, стоящий на крышке таза.
Индийцы клали прямо на землю колесо; один вертел его палкой, а другой лепил. Так же делали и китайцы. Иногда китайцы и японцы вмуровывали круг в землю и, сидя на корточках, одной рукой вертели его, держась за рукоятку, а другой проворно лепили вазу.
На Руси круг укрепляли на крестовине, крестовину — на подставке, подставку ставили на край скамейки. А греки и римляне пользовались ножным кругом, похожим на египетский.
Обжигали теперь посуду уже, конечно, не в каком-нибудь случайном костре. В земле выкапывали яму, туда закладывали дрова и осторожно опускали готовую, чуть подсохшую глиняную посуду. Сверху яму плотно закрывали. Там и горел костер, и томились по нескольку дней и ночей в огне глиняные вещи.
В очень давние времена в Европе и в Индии одним и тем же словом называли «жар». Оно звучало так: «гхрназ». Потом у наших предков появилось слово «горн» — печь, где разводят большой жар. А горшок, который обожжен в горне, назывался «горнец». И горшечника стали именовать в честь горна гончаром[8].
2
Известный немецкий этнограф, профессор Юлиус Липс (1895–1950) писал, что существует целый ряд теорий, пытающихся так или иначе объяснить изобретение гончарного производства. Он говорил, что, например, высказывалось предположение, будто бы гончарство произошло от обычая придавать водонепроницаемость плетеным сосудам с помощью обмазки их глиной и что пользование такими сосудами в непосредственной близости от огня навело человека на мысль изготовлять сосуды из одной только глины, без плетеного каркаса. Липс указывал, что такое предположение может вполне соответствовать действительности, однако сейчас ученые не в состоянии воссоздать точную картину зарождения раннего гончарства. И если это предположение об изобретении посуды из обмазанных глиной плетенок может объяснить происхождение сосудов только из высушенной глины, указывал Липс, то оно никак не может объяснить возникновение глиняных сосудов, обожженных на огне, то есть настоящей керамики.
Липс приводит мнение такого крупного ученого, этнографа-американиста Э. Норденшельда (1877–1932), считавшего эту теорию происхождения керамики попросту «чепухой». Норденшельд, совершивший ряд экспедиций к первобытным племенам Южной Америки и вблизи наблюдавший их жизнь, считал, что такие «случайно» обожженные, обмазанные глиной корзины должны были бы превращаться не в прочные глиняные сосуды, а в «груду черепков обожженной глины», и высказывал предположение, что умение смачивать и формировать гончарную глину в маленькие, грубо слепленные сосуды должно было предшествовать возникновению способа налепа, применяемого при производстве больших сосудов. Свои выводы он подкреплял наблюдениями, сделанными им среди южноамериканских индейцев. По мнению Э. Норденшельда, самым древнейшим способом изготовления сосудов (и самым простейшим при этом) является изготовление из одного комка глины грубого сосуда, середина которого выдавливается, а наружные стенки формируются рукой способом налепа. Этот способ можно считать древнейшим по отношению к спирально-жгутовому (см. сноску 1). Однако может быть, что эти два способа производства ранней керамики возникли одновременно в самых разных местах земного шара. (Есть еще два простейших примитивных способа производства глиняной посуды — с помощью глиняных «бубликов», положенных один на другой, слепленных и заглаженных, превращенных в стенки сосуда; наконец, последний способ — формовка круглого дна горшка со свисающими вниз боковыми пластинами — лепестками, которые поднимают, сгибают и соединяют вместе, как лепестки тюльпана.)
3
Геродот — знаменитый древнегреческий историк, родившийся в 484 г. до н. э. в г. Галикарнассе в Карии (Малая Азия — совр. территория Турции), умер около 431–425 гг. до н. э. (дата смерти не установлена точно). Первый ученый-путешественник, объехавший все известные страны своего времени: Египет, Вавилон, Персию, Малую Азию, области Черного моря вплоть до Крыма (Херсонес), побывал в Сицилии и Италии. В конце жизни им была создана «История» в девяти книгах, первое общее описание известного тогда мира. Геродота называют «отцом истории», а также географии и этнографии (науки, изучающей народы мира).
4
Геродот, посетивший во время своих странствий Причерноморье, писал о древних жителях этих районов (скифах-кочевниках) следующее: «Так как в Скифии чрезвычайно мало леса, то для варки мяса скифы придумали вот что. Ободрав шкуру… животного, они очищают кости от мяса и затем бросают в котлы местного изделия (если они под рукой)… Заложив мясо в котлы, поджигают кости… и на них производят варку. Если же у них нет такого котла, тогда все мясо кладут в желудки животных, подливают воды и снизу поджигают кости. Кости отлично горят, а в желудках свободно вмещается очищенное от костей мясо. Таким образом, бык сам себя варит…» Как сообщают многие более поздние путешественники, наблюдавшие жизнь степных кочевых народов даже в недавнее время, такой способ приготовления мясной пищи не всегда говорит об их «отсталости». Он объясняется «походными», кочевыми условиями жизни этих народов, непрочностью глиняной посуды и нехваткой металлических сосудов — котлов. Кроме того, «камневарение», то есть приготовление пищи с помощью раскаленных на огне камней, бросаемых в шкуру животного или в деревянный и берестяной сосуд, практиковалось в таежных условиях некоторыми коренными сибирскими народами вплоть до конца XIX в.
5
3одь. — В глубокой древности славяне говорили «зьдъ», что первоначально означало «глина», отсюда произошло слово «зьдарь» (горшечник), а затем и «зидарь» (зодчий — от глагола «зьдати»), наконец, и дожившее до нашей эпохи слово «зьдчъий» (горшечник, строитель, зодчий) — оно образовано с помощью суффикса «чий», заимствованного славянами из языков их южных и восточных соседей кочевников-тюрков в VI–IX вв.
6
Гончарный круг поистине стал «революционным нововведением», так как был основан на принципе, не имеющем своего праобраза в природе. И изобретение колеса явилось подлинным триумфом человеческого разума, потому что ни колесо, ни вращающийся круг не копируют никаких природных явлений, наблюдаемых человеком. Нельзя сказать, что ручной гончарный круг возник только и одном месте и только у одного народа, а затем распространился по всем странам света. Однако, по мнению исследователей, первые гончарные круги все же были известны в конце IV тыс. до н. э. в Месопотамии (междуречье Тигра и Евфрата), родине древних цивилизаций Востока; здесь роль глины была особенно велика (см. сноску 15). Через пять столетий гончарный круг появился уже в Египте, Индии, Сирии, других районах Средиземноморья. В Европе — во Франции, Германии — гончарный круг стал известен намного позже, впервые где-то за 500 лет до н. э. Любопытно, что в разных районах земного шара гончарный круг делался то деревянным, то глиняным. Так, обломки древних глиняных гончарных кругов археологи находили в Греции, Узбекистане, Сибири. Вслед за ручным гончарным кругом, который вращали одной рукой, а другой формировали сосуд, появились ножные гончарные круги, дожившие до наших дней.
7
Xнум — древнеегипетский бог-созидатель, по мнению египтян, сотворивший мир и людей на гончарном круге; почитался на юге страны. Хнум считался охранителем истоков Нила, а потому от его воли зависели разливы реки и урожаи в плодородной Нильской долине. Изображался он в образе священного животного — барана; кроме того, его человекоподобная статуя имела голову барана.
8
В глубокой древности глиняные горшки обжигались просто в обычных кострах. С одной стороны горшок мог прокалиться в огне докрасна, на всю толщину своей стенки, с другой стороны мог внутри остаться только серым, полупрокаленным, чуть покрасневшим снаружи. В дальнейшем, чтобы получить прокаленную качественную керамику, человек придумал гончарную печь. Вначале это была просто земляная яма, в которой разводился костер, — тепло, отражаясь от земляных стен, равномерно прокаливало сосуды. Из земляных печей для обжига горшков родилась напольная гончарная печь, ею кое-где еще пользуются и по сей день. В земле делалась земляная выемка — яма, куда помещались дрова, а на них ставились гончарные изделия, которые вместе с дровами обкладывались временной стенкой из кирпича-сырца (необожженных глиняных кирпичей). Щели в кирпиче снаружи замазывались влажной глиной, после чего поджигали дрова в нижней части печи. Тепло, дымовые газы проходили через всю печь, снизу вверх, в дымовое отверстие, высушивая и обжигая керамические изделия.
Видимо, подобные глиняно-земляные напольные печи явились прототипом гончарных горнов, созданных тоже в древности. Горны возводили из той же глины, из сырцовых, необожженных кирпичей. Делались они небольшими, обычно круглыми или овальными: внизу располагалась топка, куда подкладывались дрова, выше же — в верхнем ярусе — ставились на глиняных полках либо вешались на глиняных крючках и клиньях горшки, плошки, кувшины и т. п. В середине овального свода топки оставалось круглое отверстие для глиняных труб (продухов), по которым во время обжига поднимались снизу из топки горячие газы. В керамических горнах в Китае, где изготовляли фарфор, кроме нижней топки и дымохода имелись еще и смотровые отверстия для наблюдения за цветом обжигаемых изделий. В некоторых странах керамические горны иногда просто вырубались в толстых крепостных стенах заброшенных городов и башен. В XIX в. была изобретена уже практически современная гончарная печь непрерывного действия, так называемая «кольцевая печь», на смену ей пришла «туннельная печь». (Подробнее обо всем этом можно прочесть в книге М. Чертока «Повесть о глине».)