И еще одно важное предварительное замечание: вопреки существующему сейчас представлению, о том, что экономика - это исключительно неоклассика (а оно неявно присутствует в текстах подавляющего большинства западных теоретиков и, соответственно, воспроизводится в статьях Гуриева, Яновского, Балацкого, и не только), современная экономическая теория гораздо более многогранна. Существуют и развиваются многообразные парадигмы гетеродоксальной экономической теории, которые по своим параметрам гораздо ближе другим социальным наукам, чем к своему «однофамильцу» - economics289. То, что сегодня в мире доминирует неоклассика, отнюдь не есть доказательство того, что она единственно истинна. Когда-то в мире доминировала теология и доказательство подобия треугольников апеллировало к велению божию, а за развитие светской науки отправляли на костер. Но жизнь, а вместе с ней и наука, меняется.
Если же мы будем исходить из многообразия парадигм экономической теории, то нам надо будет и существенно скорректировать постановку самой проблемы. В точном смысле слова речь должна идти не об экономическом империализме, а об экспансии рыночноцентричной неоклассической ветви экономической науки (ее методов, языка, инструментария) и о подавлении ею как других парадигм экономической теории, так и других социальных наук, с присущими им специфическими методами, языком и инструментарием290.
Зафиксировав эту проблему, мы (как марксисты) должны поставить вопрос: а почему развился «экономический империализм? почему столь значима его экспансия?
С гносеологической точки зрения она неслучайно оказалась сопряжена во времени (конец ХХ - начало нынешнего века) и пространстве (университеты США и ЕС) с «методологическими революциями» в общественных науках. Вытеснение классической методологии (с характерным для нее акцентом на исследовании субстанциональных и каузальных связей, на поиске причин, оснований, сущностей) методологией неопозитивизма и постмодернизма создало гносеологические предпосылки для экспансии математизированного аппарата economics2. Еще одной предпосылкой стало активное распространение нового институционализма, где методология индивидуализма, рыночноцентризма и математизированного позитивизма используется для анализа «стыка» экономических и правовых проблем, особо значимого в экономике позднего
^ в экономической теории. Аналогичные сети и сообщества существуют в Западной Европе, Японии, Китае. Успешно развиваются Всемирная ассоциация политической экономии (World Association for Political Economy) и Международная инициатива по развитию политической экономии (International Initiative for Promoting Political Economy) и др.
1 В.В. Радаев справедливо отмечает (со ссылкой на М. Грановеттера), что у социологов - свои методы. Для экономиста (неоклассика. - Авт.) в качестве предпосылки выступает независимость индивида в принятии решений, тогда как для экономсоциолога фундаментальная предпосылка - включенность человека в социальные отношения (см.: Радаев В.В. «Экономические империалисты наступают. Что делать социологам?» // Общественные науки и современность. 2008. № 6. С. ii8).
2 Fine B. Economics Imperialism and the New Development Economics as Kuhnian Paradigm Shift? // World Development. Vol. 30. No. i2. P. 2065 (авторы выражают благодарность О. Захарову за подбор ряда материалов по проблеме «экономического империализма»).
капитализма, где все более доминирует сфера трансакций, а не произ-водства\
Но у экспансии неоклассики в неэкономические области есть и онтологические основания, которые лежат в сугубо материальном процессе экспансии рыночных отношений в области, лежащие вне сферы собственно экономики в ее классическом понимании как единства отношений производства, распределения, обмена и потребления материальных благ и услуг. Этот процесс давно известен экономической теории и был назван Дж. Соросом «рыночным фундаментализмом». Последний легко превращается в «экономический империализм» при условии отождествления экономики и рынка291.
Мы в своих предшествующих публикациях показали (а во II томе этой книги разовьем наш анализ), что этот процесс есть превращение рынка в тотальную реальность современного мира. Эта лежащая в основе «экономического империализма» тотальность рынка многоаспектна.
Во-первых, рынок выходит за пределы экономики и захватывает все более широкие (в пределе - все) сферы социального пространства-времени: политику, социальные (трудовые и иные коллективы, сети и ассоциации; общественные группы и внутриклассовые отношения; нации и т.п.) и демографические (семья, отношения поколений.) процессы, культуру, науку, образование и даже саморефлексию человека. Результатом этой социо-пространственной тотальности рынка все более становится превращение:
289
Как мы уже отметили выше (в разделе 3.2), в США существуют ассоциации радикальной политической экономии и гетеродоксальной экономической теории, ряд других научных сообществ, нацеленных на развитие плюрализма
290
Характерны в этом контексте апелляции Е.В. Балацкого (см.: Балацкий Е.В. За пределами «экономического империализма»: продолжение сложности // Общественные науки и современность. 20i2. № 4. С. i39) к «достижениям» экономического империализма. Этот автор указывает на то, что благодаря этому методу стали исследоваться экономические основания и параметры психологии человека, социальных отношений, исторических процессов (в последнем случае он ссылается на труды Норта). При чтении этих строк у нас возникло ощущение дежа вю: мы где-то это не только читали, но и учили. Довольно быстро вспомнилось, где именно: в стандартном учебнике политэкономии или исторического материализма советской поры, где писалось о прямых и обратных связях в детерминации экономикой социальных явлений и поведения человека. Сказанное, конечно же, не есть основания для принижения великих заслуг Норта, но и Е.В. Балацкому следовало бы подумать
о том, стоит ли эти ставшие в позапрошлом веке банальностями положения выдавать за достижение «экономического империализма» неоклассики.
291
Это отождествление довольно типично для экономического империализма. Мы об этом размышляли выше, в разделе о «рыночноцентризме» современной экономической теории.