• демократии и гражданского диалога - в олигополистический политический рынок, на котором те, кто обладает большей «рыночной силой», осуществляют различного рода манипулирование электоратом, превращаемым в пассивный объект политтехнологий292;
• дружбы однокашников, солидарности членов определенной социальной группы или класса, товарищества членов трудового коллектива и т.п. - в «социальный капитал»293, позволяющий извлекать прибыль, осуществляя трансакции на рынке межличностных отношений;
• любви мужчины и женщины - в контракт со взаимными обязательствами по предоставлению брачных услуг, а отношений отцов и детей - в сделку по поводу наследства;
искусства - в рынок масс-культурных продуктов и услуг, где by definition нет границы между Красотой и безобразием, ибо таковы каноны постмодернизма, все более превращающиеся в формальные и неформальные рыночные институты;
• воспитания и обучения - в рынок образовательных услуг. Сказанное - не морализирование (хотя, повторим, политэкономии
нравственное измерение экономических феноменов отнюдь не противопоказано), а констатация объективных процессов, которые хорошо известны экономистам (в том числе - адептам экономического империализма) и отображены в их публикациях294.
Во-вторых, тотальность рынка проявляет себя в том, что индивид как Личность все более глубоко включается в тотально-рыночное бытие, становится функцией рынка экзистенциально. В результате:
• работник бытийствует как товар не только в функции рабочей силы, которую покупает собственник капитала, но и как личность, многие человеческие качества которой присваиваются фирмой, что становится новой формой реального подчинения уже не труда, но Человека капиталу295;
• потребитель из господина (пусть формального) рынка, на котором он ищет полезную вещь или услугу, удовлетворяющую его потребность, превращается в алкающую все новых симулякров (брендов, хитов) марионетку маркетинга, рекламы и других манипулятивных воздействий капитала296;
• внутренняя духовная жизнь человека трансформируется в «интерио-ризированную» конкуренцию себя с самим же собой по поводу оптимального с рыночной точки зрения (т.е. наиболее прибыльного) вложения своей духовной и физической энергии297, превращая Человека в «человеческий капитал»298.
Эти перечни легко продолжить, но исследование данной материи выходит за пределы нашего текста. Для нас в данном случае важно лишь добавить, что тотальность рынка есть не некое абсолютное состояние; она сталкивается с контрсилами и нарастает нелинейно, по мере прогресса гегемонии корпоративного капитала.
У тотальности рынка и, следовательно, у «экономического империализма», есть и материально-технологические основания. Ими становится процесс развертывания постиндустриальных трендов, который на определенном этапе рождает предвиденную еще Марксом и не раз нами отмечавшуюся тенденцию перехода к прогрессу преимущественно в сферах, лежащих «по ту сторону собственно материального производства», в постэкономической сфере299. Эта сфера по своей природе требует новых, пострыночных и посткапиталистических форм общественного бытия. Эта модальность подобна тому, как переход «по ту сторону» ручного труда, в мир индустрии, требовал снятия натурального хозяйства, крепостничества и сословной иерархии и развития рынка, капитала и гражданских прав человека.
Однако в условиях сохраняющейся глобальной гегемонии капитала эта тенденция обретает описанную выше форму экспансии рынка в принципиально нерыночные сферы. Эта форма превратна, но действительна. Распространение рынка в принципиально нерыночные сферы с неизбежностью обусловливает и распространение в этих областях адекватных «рыночноцентризму» бытия форм его теоретической рефлексии, т.е. науки, его изучающей: формы рынка (даже если они появляются вне экономики) должна изучать наука о функционировании этих форм, т.е, economics300.
Так завершается цепь причин и следствий, объясняющих на основе марксистской методологии «тайну» появления и эпидемического распространения по общественным наукам «экономического империализма».
293
Анализ этого феномена и его авторская трактовка даны в нашей статье: Бузгалин А., Колганов А. Социальный капитал: клей, обеспечивающий устойчивость позднего капитализма или гексоген в его основании? // Общественные науки и современность. 2011. № 3. Мы еще вернемся к этому вопросу во II томе книги.
295
Подробнее об этом см.: Бузгалин А.В., Колганов А.И. Пределы капитала: методология и онтология. Реактуализация классической философии и политической экономии (избранное). М.: Культурная революция, 2009, а также во II томе книги.
296
См.: Бузгалин А.В., Колганов А.И. Рынок симулякров: взгляд сквозь призму классической политической экономии // Альтернативы. 20i2. № 2; эта проблема также станет предметов одного из разделов II тома книги.
297
Эту внутреннюю конкуренцию homo economicus c самим собой в полной мере отражают теоретики «экономического империализма»: «Между сегодняшней и будущей личностью имеет место серьезный конфликт интересов. «сегодняшнее я» хорошо понимает: «будущее я» станет принимать решения, противоречащие сегодняшним интересам» (Гуриев С.М. Три источника - три составные части экономического империализма // Общественные науки и современность. 2008. № 3. С. 139).
298
См.: Бузгалин А.В., Колганов А.И. Пределы капитала: методология и онтология. Реактуализация классической философии и политической экономии (избранное). М.: Культурная революция, 2009, а также соответствующий раздел II тома книги.
299
Как уже было сказано в первом разделе этого тома, авторы, начиная с 1980-х годов, многократно говорили и писали о поднятой К. Марксом и Ф. Энгельсом проблеме скачка общества «по ту сторону собственно материального производства». Основные выводы этих размышлений были представлены нами в серии уже не раз упоминавшихся работ. Эту тему подробно, но в ином - объективистском и некритическом (по отношению к позднекапиталистической форме постиндустриальных тенденций) ключе - развивает и В.Л. Иноземцев в своей работе «За пределами экономического общества» (М., 1998).
300
См.: Павлов М.Ю. Политическая экономия и экономикс: где есть подлинная наука, а где ее симулякр? // Критический марксизм: поколение next. Новый взгляд на отчуждение, глобализацию и Россию. М., 2014.