В этой связи мы можем сказать: именно противоположный «экономико-империалистическому» методолого-теоретический подход позволяет точно и определенно показать социально-экономические основания тех или иных теоретических представлений и объяснить, почему и какие именно политико-идеологические интерпретации им даются представителями тех или иных направлений. Так, интеллектуал, остающийся в своем исследовании исключительно на уровне явлений, наполненных в условиях позднего капитализма превратными формами, не может не отразить, буквально следуя фактам, рыночный фундаментализм как единственно сущую реальность и «честно» описать механизм его функционирования.
Проблема здесь, однако, будет в том, что такой теоретик истинно опишет ложную реальность - тот морок, который наводит фетишизм тотального рынка на любого его участника. Социальные науки (и ге-теродоксальная экономическая теория, политэкономия, в том числе), в этом плане жестко отличаются от претендующих на всю науку-экономику неоклассиков тем, что они прямо говорят:
• исследователь, его методология и теория прямо связаны с практикой;
• практика - это не факты сами по себе, не отдельные статистические данные, а общественно-исторический процесс, где «эмпирией» являются реформы и революции, смены общественных систем, глобальные кризисы и трансформации (а не методические указания для желающих успешно спекулировать на бирже301);
• эта социальная практика есть взаимодействие акторов с различными, в том числе - объективно противоречивыми общественными интересами;
• общественная наука (в том числе - экономическая теория) может и должна честно и недвусмысленно отражать эти различные интересы и говорить об этом прямо, не кокетничая с претензиями на некую абсолютную «объективность»1.
Теоретики «экономического империализма», однако, иначе объясняют причины широкого распространения их парадигмы.
На их взгляд, ключ к ответу на вопрос о ее популярности лежит в собственных имманентных достоинствах economics.
Последние же состоят в том, что, во-первых, ее инструментарий (toolbox) может быть использован для исследования самого широкого круга явлений, а ее язык адекватен для анализа самых разных тем, позволяя самые сложные проблемы исследовать при помощи относительно простых абстрактных терминов2.
Не менее важно, по их мнению то, что, во-вторых, экономический империализм позволяет использовать в общественных науках позитивный метод. На языке адептов economics это означает использование строго - если не сказать единственно - научных подходов3, когда теория формируется исключительно на основе фактов и может быть подвергнута верификации и фальсификации. Естественно, что в этом случае основными становятся математические методы исследования, а некван-тифицируемые феномены остаются «по ту сторону» науки4.
1 Обратим внимание на весьма любопытные в этой связи фразы К.Э. Яновского, решившего перефразировать Черчиля: «Если говорить и об адекватности методов, и о политической неангажированности, и о готовности к практически реализуемым рекомендациям, то можно согласиться с тем, что по всем трем позициям экономисты никуда не годятся. Однако все остальные обществоведы выглядят гораздо хуже экономистов. Может быть, потому, что «экономические методы самые плохие, кроме всех остальных» (Яновский К.Э. Несколько примеров методологии, или «Экономистам не в чем каяться!» // Общественные науки и современность. 2009. № 2. С. 136). Здесь налицо как минимум несколько «неточностей». Во-первых здесь и выше Яновский, ничтоже сумняшеся, отождествляет всех экономистов со сторонниками «демократии налогоплательщика», т.е. теми, для кого едва ли не высшей ценностью европейской цивилизации (и, видимо, всего мира) является защита «как права собственности, так и самого собственника» (Там же. С. 133), т.е. с право-либеральным крылом одной из ветвей экономической науки. Во-вторых, Яновский считает, что они ближе всех к объективности на том основании, что они лучше всех видят, как защитить те самые интересы собственников (читай - капитала), которые он и ставит во главу угла. И это откровенное до цинизма стремление выдать интересы собственника капитала за единственно возможные ценности цивилизации и есть. объективность?
2 Lazear Ed. Economic Imperialism // The Quarterly Journal of Economics. Vol. 115. No. 1. P. 99.
3 Ibid. P. 100-102.
4 С. Гуриев этот тезис выразил предельно жестко: “Колонизируя” другие общественные науки, экономисты стараются распространять принятый в естественных науках подход: формулировка предпосылок, формальное получение тестируемых гипотез, проверка гипотез при помощи эмпирических ^
301
Характерна в этой связи отсылка Е.В. Балацкого к феномену засекречивания наиболее важных новых экономических разработок, среди которых технологии корпоративных форсайтов, алгоритмы, «зашитые» в программы для биржевой игры и оценки кредитоспособности клиентов банка и т.п. (см. Балацкий Е.В. За пределами «экономического империализма»: продолжение сложности // Общественные науки и современность. 2012. № 4. С.142). Впрочем, наиболее успешные биржевые игроки потому и успешны, что как раз этим рекомендациям и не следуют.