Именно для такой части общества в условиях смены веков оказывается адекватна система установок постмодернизма, который не только отражает, но и интенсифицирует воспроизводство конформизма (в частности, консьюмеризма и других форм подчинения человека как служащего-потребителя-клиента корпоративному капиталу) и среди «низов», и в среде «элиты»328.
В самом деле, к числу основных постулатов этого направления относится отрицание правомерности поиска и уж тем более реализация «метатеории»; равноправность любых систем ценностей, парадигм и т.п.; вытеснение человека - деятельностного, активного субъекта неким «актором» (неслучайно это слово происходит от английского слова «актер»), безразлично-отстраненно воспринимающим мир как [постмодернистский] коллаж; первостепенное внимание к структурам (языка и слов), а не сущностям (деятельности и отношений).
Постмодернизм тем самым оказывается тем «отпрыском» мезальянса неолиберализма и позитивизма, который во многом пошел дальше своих родителей, отрицая фундаментальные установки, характерные для их предков. Ценности негативной свободы и фактическое (но не теоретическое) признание необходимости и возможности правящих элит активно перестраивать мир по своему образу и подобию постмодернизм снижает до роли одного из осколков хаотического коллажа социальной жизни. и тем самым если и не подписывает себе смертный приговор, то уж обрекает себя на заточение в узком мире идеологии «элитной» интеллигенции, выполняющей функции «подпитки» массовой культуры.
Будучи продуктом супербезразличия и суперконформизма всех тех, кто подчинен современной тотальной гегемонии корпоративного капитала, постмодернизм выполняет тем самым функцию корпоративной самозащиты творческой интеллигенции. Последняя в конце ХХ века загнала сама себя в ловушку собственного конформизма. Не желая отказаться от своего привилегированного социального положения (речь идет не только о материальных благах, но и о социальном статусе) и будучи в принципе не способна к активной социально-преобразовательной деятельности, она (в силу творческого содержания своего труда) не смогла и опуститься до уровня массовой культуры. Единственное, что ей осталось - возвести свое безразличие в ранг творческого кредо, а массовую культуру - в ранг творчества. Так возникает постмодернизм.
Но как таковой он оказывается не востребован никем, кроме его творцов (и его же потребителей). В самом деле, власть имущие реально пользуются гораздо менее плюралистичной и гораздо более жесткой идеологией циничного гегемонизма, а «низы» поглощены гораздо более однозначной массовой культурой, воспроизводящей импульс искусственно обновляемого стандарта массового потребления.
И все же постмодернизм неслучаен и востребован.
Он необходим для современного мира отчуждения, ибо, во-первых, играет роль духовной подпитки конформизма масс (и искусственных новшеств массовой культуры).
Во-вторых, постмодернизм являет собой абсолютно необходимую и наиболее адекватную превратную форму для теоретических и методологических основ идеологии глобальной гегемонии капитала Идеология формального неограниченного плюрализма максимально выгодна для субъекта гегемонии, содержательно контролирующего социальные процессы, ибо идеально камуфлирует его власть и в то же время полностью развязывает ему руки (подобно тому как плюралистическая возможность использования любых методов борьбы максимально выгодна для того, кто монопольно владеет самым мощным оружием).
Наконец, в-третьих, он создает объективную видимость (как мы уже отмечали, «кажется то, что есть на самом деле») самодостаточности, творческой независимости и не полной импотенции «элитарной интеллигенции», которой кажется (и это, повторим, такая же объективная видимость, как и, скажем, фетишизация вещей в условиях рынка), что она именно в рамках постмодернистского «дискурса» обретает не только плюралистичность, но и подлинную свободу творчества.
Между тем за этой видимостью скрыта (NB! Именно скрыта!) сущность, а именно - стремящийся к абсолюту конформизм человека, доводящего опять же до абсолюта принцип невмешательства (сиречь равнодушия), отрекающегося от какой бы то ни было активно-созидательной роли в истории и обществе, от какой бы то ни было попытки выделить ее закономерности (для постмодернизма «все правы»). Это - конформизм, распространяющийся не только на познание и деятельность, но даже и на возможность какой бы то ни было оценки окружающих феноменов. И как таковые методология и теория постмодернизма оказываются дорогой к абсолютной несвободе: в принципе, последовательный постмодернизм как путь к абсолютному конформизму должен отрицать необходимость даже негативной свободы в ее качестве универсального прогрессивного принципа общественной организации, ибо последнее превратит демократию в универсальную ценность, а либерализм, причем прежде всего ранний, радикально-преобразовательный, - в «метатеорию».
328
Подробнее об этом см. в нашем тексте о постмодернизме в упомянутой выше книге «Пределы капитала».