Даже тот, кто «честно делает свое профессиональное дело» и не вмешивается ни во что - и он отвечает. За то, что не помешал победе фашизма. Или за то, что не вмешался в процесс разрушения образования. Или за то, что не помог добиться 8-часового рабочего дня. За то, что реки грязны и вместо садика во дворе построили гаражи.
Помните, знаменитое: «Не бойся врага: самое страшное, что он может сделать - это убить тебя. Не бойся друга: самое страшное, что он может сделать - это предать тебя. Бойся равнодушных: это с их молчаливого согласия совершаются предательства и убийства»336.
Итак, социальный конформизм, пассивное подчинение отчужденным силам истории, подобное подчинению человека силам земного тяготения, - это одна сторона медали, сторона необходимости.
Способность человека преодолевать эту силу, взлетая выше птиц, не убегая от объективных законов в выдуманный мир грез или религий, но благодаря познанию объективных законов и созидательной деятельности по их сознательному использованию - это другая стороны медали, сторона свободы.
За этими образами скрывается характерное для «царства необходимости» фундаментальное противоречие исторического процесса, о котором мы писали выше. Намеренно повторим в этой связи несколько абзацев из Прелюдии к нашей книге. Одна сторона этой противоположности - господство в условиях «царства необходимости» системы отношений отчуждения, превращающих человека в марионетку объективных сил - разделения труда, личной зависимости, рынка, капитала и государства. Другая - творчество как родовое свойство человека. Именно творческая деятельность Общественного Человека в материальном производстве, культуре, общественной жизни изменяет этот мир по законам Истины, Добра и Красоты, обеспечивая технический, научный и культурный прогресс, осуществление социальных революций и реформ, позволяющих преодолеть рабство и крепостничество, колониализм и ужасы дикого капитализма, а в дальнейшем и саму капиталистическую систему.1
Тем самым мы не только восстанавливаем и реаргументируем в полемике с постмодернизмом классический марксистский критерий про-
^ Александр Городницкий придал этим строкам точную поэтическую форму: «Когда брали евреев, я молчал,
Потому что я не еврей.
Когда коммунистов везли в лагеря,
Молчал я, душою чист,
Поскольку любому известно, что я,
Конечно, не коммунист.
Когда за католиками потом Пришли через пару лет,
Сидел я снова с закрытым ртом, -Ведь я не католик, нет.
А ветер холодный выл за стеной,
На Германию ставя печать.
И когда пришли, наконец, за мной,
Некому было молчать».
(Александр Городницкий. Из Мартина Нимеллера // Судьба моих предков, как пепел, черна и горька // Российско-израильский альманах еврейской культуры. http://almanah-dialog.ru/last/last_tom1/po2).
1 См.: Батищев Г.С. Введение в диалектику творчества (Серия «Философы России XX века»). СПб., 1997; СэвЛ. Марксизм и теория личности / Пер. с фр. М.: Прогресс, 1972.
гресса - свободное всестороннее развитие личности, - но и показываем его актуальность337. Этот критерий в современную эпоху становится не просто абстрактным социально-нравственным императивом, восходящим к Аристотелю и Канту, но и практически актуальным критерием экономико-социально-политических действий. В самом деле, переход к обществу, основанному на превращении творческой деятельности в главный «фактор», «ресурс» (авторы нарочито используют здесь прагматично-экономическую терминологию) развития, аналогичный по своей роли земле в добуржуазных системах и машине в капиталистической, автоматически вызывает необходимость в развитии креативного потенциала человека как «сверхзадаче» общественного развития. Другое дело, что глобальная гегемония капитала загоняет эту тенденцию в узкий коридор «общества потребления (пресыщения)» и «общества профессионалов», ведущий в итоге в тупик глобальных проблем.
Реакцией на эту угрожающую человеку тупиковость глобальных проблем становится постмодернистское безразличие к проблеме прогресса, скрывающее не просто признание, но и пассивное подчинение человека силам нынешней глобальной протоимперии, на откуп которой отдается право на навязывание своих критериев «прогресса» («цивилизованности») методами экономической, политической, идеологической и масс-культурной экспансии338.
336
См.: ЯсенскийБ. Заговор равнодушных // Ясенский Б. Главный виновник;
Заговор равнодушных; Я жгу Париж. М.: Правда, 1986. ^
337
Нам многие могут возразить: кто вам дал право судить о том, что есть прогресс, а что регресс и в чем логика, «красная нить» истории. На это возражение мы в данном тексте отвечать не будем, сделав ссылку к, на наш взгляд, доказанному в традиции Ренессанса, Просвещения, марксизма, уже названному выше положению: мерой прогресса является мера снятия бремени социального отчуждения и свободного всестороннего гармоничного развития Личности, или, несколько упрощая и огрубляя, но делая более современным и прагматичным - «человеческих качеств».
338
Отдавая дань политико-экономической специализации авторов, заметим, что, например, методология неоклассической экономической теории, восходя к философии позитивизма (а уж тем более постмодернизм) вообще отрицает прогресс, а реальная экономическая политика, основанная на неоклассических постулатах, в качестве критерия прогресса рассматривает меру приближения экономических систем к идеалу свободно-конкурентного рынка, основанного на частной собственности. Особенно явно это проявляется в неоклассических трактовках трансформаций в России, где «переход к рынку» есть самоцель, которая, по мнению авторов «шока без терапии», оправдывает любые средства (в том числе грандиозный регресс «человеческих качеств») без всяких дальнейших оговорок, в точном соответствии с буквой и духом Макиавелли-Сталина.