В результате вместо типичного для «нормального» первоначального накопления капитала при сохранении позднефеодальных форм в пространствах, которые еще не освоил капитал, мы получили нечто оригинальное. В России наряду с генезисом форм позднего капитализма полупериферийного типа осуществился процесс «негативной конвергенции»472 продуктов (1) генезиса полулегальных форм капитализма, (2) разложения советской системы (бюрократизм и блат выродившиеся в теневое огосударствление и паразитирование частного капитала на «стройках века», государственном бюджете473 и коррупционных сделках) и (3) реинкарнации позднефеодальных форм. Последние развиваются преимущественно в тех социально-экономических пространствах, где советские формы оказались формально разрушены, а капиталистические отношения недостаточно окрепли (не могут развиваться без опоры на внеэкономическое принуждение и личную зависимость). Как следствие этого в России в XXI веке развиваются не только позднекапиталистические формы, но и отношения, специфически интегрирующие продукты полураспада советской системы и реинкарнации позднего феодализма.
Это оказалось тем проще, что подобные процессы подспудно происходили еще в СССР474, где мутации социалистических производственных отношений (бюрократизм, блат, ведомственность, местничество) возрождали добуржуазные формы. Как следствие сегодня в российской экономике присутствуют и отношения личной зависимости (в частности, клановость и «вассалитет» в отношениях бизнеса и государства, внеэкономическое принуждение в отношениях «бизнеса» и работников, прежде всего иммигрантов и т.п.), т.е. достаточно типичные черты реверсивного исторического процесса - своего рода «рефеодализации» (подробнее об этом - в последующих разделах текста)i.
В результате этой негативной конвергенции типичный для раннего капитализма XVI - начала XVIII веков преимущественный прогресс непромышленного капитала, создающего предпосылки для индустриализации, в наших условиях обернулся регрессом - деиндустриализацией. Акцент на преимущественном развитии торговли, посредничества и услуг характерен для обоих случаев, но историческое содержание - противоположно. Повторим: если в начале капиталистической эры в этих сферах создавались предпосылки для будущего прогресса индустрии (самой передовой для того времени отрасли экономики), то в России начала XXI века экспансия торговли и услуг стали важным фактором деиндустриализации, т.е. противоположного по своей исторической направленности тренда. Как следствие этих процессов вместо типичной для первоначального накопления капитала заинтересованности буржуазии в техническом прогрессе и прогрессивной для XVIII - начала XIX века индустриализации, в постсоветской России капитал оказался безразличен к инновациям и содействовал усилению регрессивной для нынешней эпохи деиндустриализации вкупе со стагнацией креатосферы (образования, фундаментальной и прикладной науки и т.п.2).
Суммируем: предложенная выше методолого-теоретическая парадигма позволяет выделить систему взаимоадекватных содержательных
^ БузгалинА.В. Белая ворона (последний год жизни ЦК КПСС: взгляд изнутри). М.: Знание, i993.
1 Авторская позиция по этому вопросу излагалась не раз на протяжении последних десятилетий: от препринтов докладов i99i года (их оригиналы, к сожалению, не сохранились даже в нашей личной библиотеке) до текстов докладов на относительно недавно прошедших международных конференциях, специально инициированных авторами для обсуждения проблем рефеодализации в нашей стране (см.: Бузгалин А.В., Колганов А.И. Стратегии России: общество знаний или новое средневековье? М.: Едиториал УРСС, 2008). Совеобразный «ренессанс» феодальных форм в постсоветской России отмечают и зарубежные исследователи (см.: Lester J. Modern Tsars and Princes: the Struggle for Hegemony in Russia. L.: Verso, i997).
2 Призывы российских властей к реиндустриализации и надежды на то, что отечественный капитал сможет в будущем начать восстанавливать промышленность, даже если когда-нибудь и реализуются, то все равно окажутся регрессивны: для XXI века прогрессивным может быть только преимущественное развитие высоких технологий, науки, образования, кульутры.
характеристик постсоветской российской экономической системы. Это система (i) переходным производственных отношений, возникших в результате (2) инволюции советской экономической системы (мутантного социализма) и образования вследствие ее разложения системы, объединяющей, с одной стороны, (3) продукты разложения последней и генезиса (вследствие этого разложения) форм, характерных для поздне-феодально-раннекапиталистического экономического строя, а с другой -(4) формы позднекапиталистических отношений полупериферийного типа.
472
Термин «негативная конвергенция» появился еще в 1970-х годах, когда Р. Хейлбронер, Г. Маркузе, Ю. Хабермас и др. высказали мнение, что взаимодействие и борьба двух мировых систем приводит к тому, что они заимствуют преимущественно не лучшие (о чем мечтал известный диссидент академик Сахаров), а худшие черты друг друга. В постсоветской России эти идеи активно развивает О.Н. Смолин (см.: Смолин О.Н. Излом: иное было дано? Проблемы революции, демократии и образовательной политики в социально-политическом процессе 90-х годов. М.: ООО «ИПТК «Логос» ВОС», 2001).
473
Неслучайно в этой связи широкое распространение не только в публицистике, но и в профессиональном языке экономистов-практиков (а в последнее время - и теоретиков) терминов «откат», «попил» и т.п. Не удивимся, если в скором будущем появятся статьи с теоретическим анализм этих «понятий».
474
Авторы говорили об этом еще в советские времена, но по цензурным соображениям тогда эти идеи опубликовать было невозможно. О некоторых документальных свидетельствах наших оценок того времени см. в: ^