Ривка Клюгер
Глубинная психология в Священном Писании
Воспроизводится по изданию: Ривка Клюгер "Глубинная психология в Священном Писании" М., "Инфра-М", 2000
Об авторе:
Ривка Шерф Клюгер (1907-1987) - исследователь Библии; длительное время была связана с Юнгом. Одна из первых юнгианских аналитиков. Была одним из основателей Института Юнга в Цюрихе и Сан-Франциско.
Идея избранного народа и ее вклад в символизм индивидуации
Смысловые истоки концепции избранности
Концепция избранного народа сегодня вызывает подозрения. Она уже вызывала некоторое смущение еще раньше, во времена реформы иудаизма. Абрахам Гейгер (1810—1875), один из основных реформаторов иудаизма в Германии, поражался текстом молитвенника, в котором народ Израиля выделялся в качестве избранного "среди всех остальных народов"[1], и сегодня по его стопам последовали многие американские раввины-реформаторы[2]. Возможно, эти усилия возникли под влиянием человеческой скромности, однако не следует исключать и то, что они могут выражать состояние "усталости от своей избранности", уходящей своими корнями в глубины бессознательного еврейского народа, взятого в качестве единого целого. Находясь под гнетом приговора своей избранности, евреи желают только одного: "быть такими, как все", и такое желание вполне понятно. Однако можно с уверенностью сказать, что, отбрасывая эту идею или отрекаясь от нее просто потому, что она кажется непонятной или неприемлемой, можно прийти прямо к "потере души", ибо она является стержневой концепцией Ветхого Завета.
Если принять идею того, что Библия представляет собой записи глубоких религиозных переживаний, и в этом смысле является результатом "одухотворенности", то вместе с тем следует принять всерьез концепцию избранного народа, ибо эта концепция, как уже было сказано, является основным стержнем базовых религиозных ветхозаветных переживаний. Опасность этой идеи заключается в том, что ее тень, если можно так выразиться, содержит возвеличивание, то есть опасность того, что эго народа, состоящего из отдельных личностей, идентифицирующих себя с этим народом, может подвергнуться инфляции под воздействием содержания, по своей природе присущего Самости, или же просто им переполниться. Такая опасность довольно велика, а в древности, когда человек в значительной степени продолжал находиться в состоянии participation mystique (мистической сопричастности) со своим племенем, она была еще больше.
Мы увидим, как с этой опасностью сталкивались пророки, которые от имени Бога делали все, чтобы вселить в своих соплеменников веру в избранность. Но и в наше время, безусловно, обладая большими возможностями сознания, человек не может избежать данной опасности, просто избегая прямого столкновения с ней. Наоборот, бессознательно человек все больше и больше может становиться ее жертвой, как это происходит в случае любого вытеснения из сознания. Возможно, наступило время посмотреть объективно, sin ira et studio (без раздражения и предвзятости — лат.), на то, что говорится в Ветхом Завете в отношении избранного народа, а также на значение этой идеи в полном религиозном контексте Ветхого Завета.
Вероятно, появится новое, психологическое понимание этой непростой идеи, которое снова позволит придать ей на внутреннем уровне присущее ей внутреннее достоинство. Ибо мы можем не только с легкостью скинуть все, что принадлежит нашей внутренней истории, не испытывая никаких душевных страданий. Нам следует постараться вникнуть в символическое содержание всех этих постулатов; тогда оно останется открытым, а они превратятся в опору здания новой жизни или, наоборот, окажутся ни на что негодными. О том, что опасности возвеличивания можно избежать, говорит тот факт, что существовали великие личности, которые хорошо его осознавали: пророки, старые толкователи Талмуда, хасидские цаддики. Ниже мы скажем о них несколько подробнее.
Непростая идея избранности народа Израиля не ограничивается сообществом иудеев, ибо последователи иудаизма, христианства и ислама также считают себя "избранными"[3], как отмечает Лессинг в книге Натан дер Вайс, а также потому, что "избранность" иудеев является сильным раздражителем и серьезным неудобством для многих христианских теологов. Так, например, Роберт Сменд считает веру иудеев в свою избранность "оскорблением" для других народов[4], а с другой стороны, с точки зрения Г. Куэлля[5], идея избранного народа как партнера, наперсника и визави Бога вызывает упреки вследствие ее плохого понимания. Так или иначе, эти недостатки отражаются в теологических противоречиях, что может послужить объяснением тому, почему так редко находятся охотники написать монографию на тему избранности народа.
2
Можно сравнить точно такую же, но более умеренную тенденцию, обозна ченную в статье "The Chosen People" в
3
Jizchak Heinemann. "Bechirat am Yisra'el be-miqra" ("The Election of Israel in the Bible"), p. 29.