— Однако! — крякнул Диомед. — Чтобы удержать столько, тысячи воинов нужны. Люди с севера прут без остановки.
— Вот ты их и остановишь, царь Диомед, — жестко ответил Корос. — Таково условие моего государя. Ни один корабль с воинами из Италии не должен больше выйти в сторону Крита, Кипра или Египта. И за это ты получишь любые товары, любое оружие и любых мастеров.
— А чем я буду за все это платить? — никак не мог понять Диомед.
— Зерном, брат, зерном, — захохотал Одиссей. — Ты даже не представляешь, какая соха лежит у меня в трюме. Она вспашет землю на целую ладонь вглубь. Ты просто захлебнешься в пшенице и ячмене.
— Я понял теперь, почему цари Ахайи ему покорились… — растерянно прошептал Диомед.
— Признаешь ли ты себя сыном ванакса Энея, царь? — торжественно спросил Корос. — Готов ли ты принести клятву?
— Готов! — поднял кубок Диомед. — Богиней Атаной клянусь и богом Диво, что царь Эней теперь мне отец, а я ему верный сын! Знали бы вы, как я устал жить в этой дыре. И как я хочу вырезать печень одному лжецу. Вот именно с этого я и начну…
Такого веселья Одиссей пропустить не мог. Столько плыть и ни с кем не зацепиться! Сердце требовало хорошей драки, какой-никакой добычи и бабы, разжигающей своими воплями мужскую охоту. При чем тут робкие попытки писца, который верещал что-то про поход и волю царя Энея. Одиссей отмахнулся от надоедливого толстяка и вытащил из своих пожитков отцовский меч. Слишком долго скучала без дела добрая бронза.
Три сотни безземельных парней из япигов наняли за дюжину дней. А за серебро пришли воевать уже совсем серьезные парни, знать которых носила шлемы и мечи. И все эти люди готовы были биться с кем угодно, если ожидалась хорошая добыча. А уж с давнами тем более. Через их земли шла торговля с востоком[8], а это соседи считали жуткой несправедливостью.
Племя давнов занимало север Апулии. Жило оно в дне пути на север от того места, что писец обозначил как Бари. Селения их располагались на холмах и были окружены невысокими стенами из камня или деревянных кольев. Дома вождей отличались от домов подданных лишь размером. Такая же круглая хижина[9], сложенная из кирпича, покрытая тростником. Впрочем, люди попроще селились в домиках, сплетенных из лозы и обмазанных глиной. Десяток деревень разорило войско Диомеда, пока подошло к городку, выполнявшему роль столицы народа давнов. Слова такого воины не знали, но царь-клятвопреступник сидел именно здесь.
— Мы тут надолго, — успокоил всех Диомед, показывая на отвесную скалу, опоясанную невысокой стеной. — Нам туда нипочем не забраться. Будем голодом сволочей морить.
— Нет, — замотал башкой Одиссей. — Я надолго не могу. Мне плыть надо. Если подраться не получается, давай этот городишко брать. Мне некогда тут рассиживать.
— Да как ты его возьмешь-то? — разозлился Диомед. — Видишь, круча какая? Мы там все поляжем, а эти гады над нами потешаться будут!
— Эх, брат! — довольно сощурился Одиссей. — Ты столько пропустил! Я тебе покажу кое-что. Нас этому царь Эней научил…
Камни летели на безымянный городок давнов уже третий день, и никакого спасу от них не было. С отвесной скалы, на которой он стоял, шла лишь одна дорога, и ее перегородили палисадом из бревен. Единственная вялая вылазка, на которую отважились осажденные, захлебнулась, едва начавшись. Вооруженные копьями и щитами люди Диомеда отбросили давнов от немудреного укрепления играючи. Да и было горожан куда меньше, чем пришельцев, а потому биться до конца они не захотели. Нет у них шансов в чистом поле.
— Заряжай! Бей! — орал Одиссей, хотя никакой нужды в этом не было. Он просто радовался как ребенок. Крепкие парни, еще на Кипре освоившие камнемет, закатывали глаза, но не говорили ничего. Одиссея тут уважали.
— Ну, Эниалий, бог воинов, направь руку этих людей! Получишь в жертву целого царя! Ты уж постарайся. Царь в этих землях всего один.
Одиссей бережно вложил в чашу камнемета глиняный шар с воткнутым в него промасленным фитилем, поджег его, раздул и заорал.
— Бей!
Ждать пришлось недолго. Видимо, одного шара хватило селению, где все крыши сложены из сухого до звона тростника. Да и камни лететь не переставали. Их, в отличие от глиняных шаров с огненной смесью, тут было в достатке.
— Стой! — заорал Диомед. — Старейшины вышли. С ветками в руках. Не иначе, договариваться хотят.
— А их царь не вышел? — спросил Одиссей.
— Нет, конечно, — зло оскалился Диомед. — Он же знает, что я с ним сделаю, сволочь лживая. Кем быть надо, чтобы клятву, данную именем богов, нарушить! Святотатец проклятый!
8
В окрестностях современного Вьесте (Апулия) найдено множество образцов микенской керамики. Эта местность соответствуют владениям давнов.
9
Традиционная итальянская хижина была круглой, диаметром 3–6 метров. Могла быть построена из камня, саманного кирпича или лозы. Крышу делали коническую, из тростника. Остатки подобных домов найдены на Капитолийском холме. Их связывают с временами Ромула, который тоже жил отнюдь не во дворце.