Ян Чу-фу выехал во владение Вэй[1442], а на обратном пути, проезжая через город Нин[1443], остановился на ночлег на постоялом дворе, принадлежащем Ину, уроженцу города Нин. Ин сказал своей жене: “Я давно искал благородного мужа, но только сейчас нашел его”, после чего собрался в путь и последовал за Ян Чу-фу. Дорогой Ян Чу-фу вступил в разговор с Ином, и тот, доехав с ним до горы [Вэньшань][1444], вернулся обратно.
Жена Ина сказала: “Вы нашли того, кого искали, но не поехали за ним, уж не затосковали ли по родным местам?”. Ин ответил: “Я судил по внешности Ян Чу-фу и полюбил его, но услышав речи, возненавидел. Ведь внешность — цветок, украшающий внутренние чувства, а речь — главное для внешности[1445]. Чувства рождаются в теле [человека] и формируются в сердце, а слова украшают тело. Слова, украшающие тело, выходят наружу, причем между внешностью, чувствами и словами должно быть единство, и только тогда можно действовать. Когда же это единство распадается, образуются трещины, [приводящие к неудачам].
Внешность Ян Чу-фу совершенна, но его речи бедны, а значит, внешность фальшива. Если внутренние чувства несовершенны, а внешность искусственна, она в конце концов вступает в противоречие с чувствами, и в результате чувства заменяются внешностью. Если внутренние чувства и внешность соответствуют друг другу, но слова противоречат им, это значит, что в словах — пренебрежение доверием, которое они должны вызывать. Ведь слова служат для возбуждения доверия, поэтому к ним следует относиться как к крючку для натягивания самострела и произносить только после долгого обдумывания. Разве словами можно пренебрегать!
Судя по внутренним чувствам Ян Чу-фу, он дальновиден и, пользуясь этим, прикрывает совершенной внешностью внутренние недостатки. Кроме того, он тверд и высоко ставит свои способности. Однако он не опирается на основу[1446] и нарушает права других, а это копит против него недовольство. Я испугался, что, не получив еще от Ян Чу-фу никакой выгоды, попаду в ожидающую его беду, а поэтому и покинул его”.
Через год произошла смута, поднятая Цзя-цзи[1447], во время которой Ян Чу-фу был убит.
Чжао Сюань-цзы[1448] рекомендовал Лин-гуну[1449] Хань Сянь-цзы[1450], и тот был назначен на должность начальника военного приказа. В битве при Хэцюй[1451] Чжао Мэн[1452] [умышленно] послал человека нарушить колесницей ряды войск. Хань Сянь-цзы схватил этого человека и казнил его. Все воины стали говорить: “Хань Цюэ[1453], несомненно, не кончит жизнь хорошей смертью. Утром покровитель возвысил его, а вечером он казнил человека, управлявшего колесницей его покровителя. Кто же даст ему жить спокойно?”
Чжао Сюань-цзы вызвал [Хань Цюэ], встретил его с соблюдением принятых правил поведения и сказал: “Я слышал, что служащий правителю руководствуется долгом, но не сближается с другими, исходя из личных интересов. Когда преданный правителю и пользующийся его доверием выдвигает человека, руководствуясь долгом, это свидетельствует о соблюдении долга, когда же он выдвигает кого-нибудь, исходя из собственных интересов, это указывает на сближение с другими на основе личных интересов. В военных делах не допускается нарушения приказов; если же нарушения случаются, но их не скрывают, [а наказывают виновных], — это и есть проявление долга. Я рекомендовал вас правителю, но опасался, что вы не справитесь с должностью. Поскольку я выдвинул вас, то не справься вы с должностью, это было бы лучшим примером моего сближения с другим на основе личных интересов. Если бы я, служа правителю, стремился к сближению с другими, как мог бы заниматься делами управления владением?! Поэтому в эпизоде с колесницей я испытывал вас, старайтесь [всегда] действовать так же! Если вы будете и дальше идти по этому пути, кто, кроме вас, будет надзирать за владением Цзинь и руководить им?”
Затем Сюань-цзы рассказал обо всем дафу и сказал: “Вы можете поздравить меня! Я выдвинул Хань Цюэ и оказался прав. Теперь я знаю, что не виновен перед правителем!”
Сунцы убили [своего] правителя Чжао-гуна[1454], поэтому Чжао Сюань-цзы попросил у Лин-гуна войска, чтобы напасть на владение Сун.
Лин-гун сказал: “Убийство не представляет опасности для владения Цзинь”. Чжао Сюань-цзы возразил: “Превыше всего — Небо и Земля, за ними — правители и их слуги. [Когда они занимают свои места], можно четко наставлять [народ]. Сунцы убили своего правителя, а это значит, что они восстали против воли Неба и Земли, нарушили законы людей, за что Небо обязательно покарает их. Владение Цзинь — глава союза чжухоу, и если оно не осуществит наказания, определенного Небом, боюсь, что наказание падет на нас”. Лин-гун согласился с просьбой Чжао Сюань-цзы.
1442
Ян Чу-фу ездил на пятом году правления луского Вэнь-гуна (623 г. до н. э.) во владение Вэй для установления дружественных отношений (ЧЦЦЧЧИ, гл. 19, с. 738).
1443
Нин — цзиньский город, лежавший к востоку от совр. уездного города Сюу в пров. Хэнань.
1444
Название горы — Вэньшань — вставлено при переводе на основании аналогичного текста в
1445
1447
Цзя-цзи — прозвище Ху Шэ-гу, сына цзиньского сановника Ху Яня. Сян-гун, расформировав две новые армии, созданные Вэнь-гуном, назначил Ху Шэ-гу командующим средней армией, а Чжао Дуня — его помощником. Ян Чу-фу, вернувшись из поездки во владение Вэй, убедил Сян-гуна поменять их местами. Обиженный Ху Шэ-гу подговорил своего родственника Ху Цзюй-цзюя убить Ян Чу-фу, а сам бежал к дисцам.
1448
Чжао Сюань-цзы — старший сын цзиньского сановника Чжао Шуая, Носил имя Мэн; Сюань-цзы — его посмертный титул.
1449
Лин-гун — сын цзиньского правителя Сян-гуна, носивший имя И-гао. Отличался жестокостью и был убит
1450
Хань Сянь-цзы — внук цзиньского сановника Хань Цзяня. Носил имя Цюэ; Сянь-цзы — его посмертный титул.
1451
Битва при Хэцюй произошла на двенадцатом году правления луского Вэнь-гуна (616 г. до н. э.) между владениями Цинь и Цзинь (см. ЧЦЦЧЧИ, гл. 196, с. 783—785).