Когда птицы и звери носили в себе плод, а обитатели вод уже становились взрослыми, смотритель зверей[700] запрещал расставлять силки на зайцев и птиц и приказывал насаживать на вертел рыб и черепах, чтобы сделать запас [сухой] пищи на лето — и это помогало размножению [птиц и зверей].
Когда птицы и звери вырастали, а обитатели вод носили в себе плод, смотритель вод запрещал ставить большие и малые сети для рыбы, а приказывал устраивать западни и заграждения [для птиц и зверей], чтобы пополнить запасы кухни при храме предков.
[Таким образом], поскольку [на животных] обращалось постоянное внимание, их хватало на нужды [владения]. К этому следует добавить, что в горах не рубили молодые побеги, а на озерах не косили молодую траву. Запрет на ловлю мальков рыбы, для животных — возможность взращивать молодняк, для птиц— возможность высиживать птенцов, для насекомых — отказ от сбора яиц, муравьев и молодой бескрылой саранчи[701] — все это позволяло всем существам размножаться — таково древнее наставление. Ныне же, когда рыба только что кончила метать икру, вы не учите [народ] ждать, пока рыбная молодь вырастет, а, наоборот, хотите забросить сети, что указывает на вашу бесконечную алчность”.
Услышав эти слова, Сюань-гун воскликнул: “Я допустил ошибку, но Ли Гэ поправил меня, разве это не великолепно! Это замечательные сети — благодаря им я узнал закон. Пусть чиновники сохранят их, чтобы я не забывал преподанное мне наставление”.
Музыкант Цунь, прислуживавший Сюань-гуну, сказал: “Чем хранить сети, лучше приблизить к себе Ли Гэ, чтобы не забывать его слов”.
Цзышу Шэн-бо[702] выехал во [владение] Цзинь принести извинения за Цзи Вэнь-цзи[703]. Ци Чоу[704] хотел дать ему город, но [Цзышу Шэн-бо] не принял его.
По возвращении [Цзышу Шэн-бо] Бао Го[705] спросил у него: “Почему вы отказались от города, предложенного Кучэн Шу? Хотели ли вы показать уступчивость[706] или же знали, что город нельзя принимать?”
Цзышу Шэн-бо ответил: “Я слышал, что если главная балка нетолста, дом не выдержит нагрузки. Самой большой нагрузкой является владение, а самой толстой балкой — добродетель. Сановник Кучэн Шу хочет нести груз двух владений[707], но не обладает большими добродетелями, поэтому он не сможет сохранить жизнь, и его гибель не за горами! Он как бы стоит рядом с болезнью, и я опасаюсь, что скоро он заразится.
Существуют три причины гибели рода Кучэн: обладая малыми добродетелями, он пользуется большой любовью правителя; занимая низшее положение[708], он хочет взять в руки высшие дела управления; не имея больших заслуг, хочет получать большое жалованье — все это накапливает против него недовольство.
Его правитель высокомерен, у него много любимцев. Вернувшись с победой[709], он непременно начнет ставить на должности дафу новых людей. Назначая новых дафу, но не опираясь на чаяния народа, он не сможет устранить прежних, а если станет опираться на чаяния народа, народ прежде всего начнет изгонять тех, кто возбудил против себя наибольшее недовольство. [Кучэн Шу] обладает тремя качествами, вызывающими против него недовольство, и этого, можно сказать, более чем достаточно. Он не сможет сохранить даже себя самого, где уж ему предоставлять города другим!”
Бао Го ответил: “Мне действительно не сравниться с вами! Например, имеются признаки того, что роду Бао угрожает беда, но я не подумал о них [заранее]. Ныне, проявив дальновидность, вы отказались от города, поэтому, несомненно, навсегда сохраните свое положение”.
Цзиньцы убили Ли-гуна[710], о чем доложили пограничные чиновники.
[В связи с этим] Чэн-гун[711], находясь во дворце, спросил: “Когда слуга убивает своего правителя, чья в этом вина?” Никто из дафу не ответил на вопрос.
Ли Гэ сказал: “[В этом] вина правителя. Ведь тот, кто управляет людьми, обладает большим авторитетом, а когда он теряет авторитет, и дело доходит до убийства, значит, правитель допустил много ошибок. К этому следует добавить, что правитель, опекая народ, должен исправлять его дурные поступки. Когда же правитель попустительствует злу и забрасывает дела народа, повсюду среди людей появляются злодеи, которых невозможно выявить, и число дурных поступков намного возрастает. Если управлять народом с помощью зла, погружаешься в бездну, из которой нет спасения, и тогда, хотя на службе и находятся добрые [чиновники], им не предоставляют власти, законы не могут применяться, а правитель доходит до гибели, причем никто его не жалеет. На что годится такой правитель?!”
700
Смотритель зверей
702
Цзышу Шэн-бо — луский
703
Цзи Вэнь-цзы — старший луский сановник, он же Цзисунь Син-фу. Сановник Шусунь Цяо-жу завидовал Вэнь-цзы и хотел убрать его с занимаемого поста с помощью владения Цзинь. Прибегнув к клевете, он обвинил Цзи Вэнь-цзы перед цзиньским правителем, заявив, что тот хочет вступить в связь с владениями Ци и Чу. Поверив клевете, цзиньцы схватили Цзи Вэнь-цзы.
В это время делами владения Цзинь управлял сановник Ци Чоу, жена которого была сводной младшей сестрой Цзышу Шэн-бо. Поэтому луский правитель Чэн-гун и послал Цзышу Шэн-бо в Цзинь просить об освобождении Цзи Вэнь-цзы.
705
Бао Го — праправнук циского Бао Шу-я, друга Гуань Чжун. Носил посмертный титул Вэнь-цзы.
706
710
Ли-гун — правитель владения Цзинь, не обладавший высокими моральными качествами. Был убит сановниками Луань Шу и Чжунхан Янем.