Лужайка перед домом притаилась под сенью трех древних дубов. Остановившись, чтобы отдышаться и перевести дух, мы, пройдя под увитой плющом и диким виноградом аркой, вступили на крытую галерею, тянувшуюся вдоль всего здания. Распахнув дверь, я придержал ее для Беллы. В фойе, у дальней стены которого виднелась лестница, в глаза нам сразу же бросились роскошное фортепиано, антикварное бюро с выдвигающейся деревянной крышкой и застекленные створчатые французские двери.
— Есть здесь кто-нибудь? — подал я голос, но мне ответило только эхо.
— Дорин предупреждала, что ее может и не оказаться дома, — пояснила Белла. — Она сказала, что мы можем располагаться и не запирать дверь, если вздумаем уйти на прогулку.
На верхней площадке лестницы нас поджидала записка, в которой нам предлагалось занять одну из трех гостевых спален. Белла открыла дверь и тихонько ахнула.
— Это настоящий рай, — только и сказала она.
Спальня и впрямь выглядела воплощенной девичьей мечтой: королевских размеров кровать, антикварная мебель и цветочные эстампы, которыми от пола до потолка были увешаны стены.
Поскольку мы прибыли достаточно рано, чтобы спасти хотя бы остаток дня, я ощутил прилив сил, чего давно уже не случалось, и помог Белле разобрать наши вещи, пока она обживалась в уютной комнате, которой предстояло стать нашим домом на выходные.
Закончив, Белла с улыбкой повернулась ко мне.
— Все готово, — сказала она.
Я кивнул.
— Отлично… Что ж, идем на прогулку, которую прописала мне доктор Райс.
Надев толстые свитера и держась за руки, мы отправились на свою первую прогулку по Мэйн-стрит в Винъярд-Хейвен. По обеим сторонам узкой улочки выстроились заведения, которых, казалось, не коснулось время: картинные галереи, сувенирные лавочки, антикварные магазины, продающие мебель и коллекционные предметы. Мы прошли мимо французского ресторанчика. Я покосился на Беллу.
— Быть может, сегодня вечером?
Но она лишь покачала головой.
— Я рассчитывала на что-нибудь более непринужденное.
— А заодно и здоровое? — поддразнил я.
Она кивнула.
Рядом с магазином деликатесов, в который сразу же устремилась Белла, виднелась еще одна мини-гостиница. В магазинчике же обнаружились все ингредиенты, которые были ей нужны для приготовления брускетты.
— Вот это — совсем другое дело, — одобрительно заметила она. — Завтра мы обязательно вернемся сюда, чтобы прикупить еще кое-что.
Спешить нам было некуда, и потому мы попросту глазели по сторонам. Кое-где еще попадались навевающие ностальгию кондитерские, в которых до сих пор сворачивали морские ириски[7] — всевозможных пастельных тонов — прямо на витрине, на виду у прохожих. Сливочные помадки тоже лепили вручную. Словом, все было, как в старые добрые времена. Мы купили полфунта шоколадных помадок с орехами и двинулись дальше, на ходу передавая бумажный кулек друг другу. Время от времени нам попадались на глаза ювелирные лавки, сувенирные магазины и магазины одежды. Повинуясь своей любознательной жене, я покорно заходил в каждый и бездарно растратил весь день. Пройдя мимо лавчонки золотых дел мастера, фотомастерской и риэлторской конторы, мы вышли к гостинице «Мэншен-Хаус-Инн» на углу. И вот уже настала пора поворачивать обратно, что мы и сделали, перейдя на другую сторону улицы.
Театр «Айленд», закрытый на реконструкцию, навевал сладкие воспоминания о прошлом. Завидев книжный магазин «Виноградная гроздь», теперь уже я потащил Беллу на другую сторону улицы, чтобы заглянуть в него.
Это был деловой и независимый магазин, который, казалось, вобрал в себя дух острова. Мы немного походили вдоль полок. Здесь было множество изданий об острове, начиная от путеводителей по туристическим тропам до кулинарных книг и альманахов местных поэтов. Атмосфера отличалась каким-то домашним уютом и умиротворением, и потому покупка превращалась в удовольствие, от чего уже давно отказались крупные сетевые магазины. Поднявшись на второй этаж, я обнаружил небольшой зал, в котором выступали местные авторы и поэты. К сожалению, литературных чтений в расписании на этот уик-энд не значилось. Я приобрел томик «Элегия Ревир-Бич» Роланда Мерулло и вышел вслед за Беллой на нежаркое весеннее солнышко.
Следующий час мы провели, сравнивая цены в нескольких семейных сувенирных магазинчиках. Каждый из них предлагал на выбор одинаковые товары, способные соблазнить самого искушенного покупателя: украшения из морских ракушек и слоновой кости, поделки, привезенные из Кейп-Код (в большинстве своем с рубиновыми стеклами), раковины с колокольчиками внутри, старые ловушки для омаров, переделанные в столики, и буйки всевозможных цветов и размеров. Уже совсем собравшись купить головоломку с видами острова, я одернул себя: «Скорее всего, у тебя не хватит времени сложить ее», — и постарался побыстрее прогнать эту мысль. Даже не знай я этого заранее, определить, что мы попали в квартал художников, было очень легко. Повсюду виднелись статуэтки, рисунки акварелью и чудесные поделки из металла. От корзин с плавучих маяков Нантакета и золотых подвесок-талисманов я перешел к белым плетеным браслетам, которые дети мочили в воде, а потом приклеивали к коже. К концу лета они чернели, и перед школой их приходилось срезать, открывая белые полоски незагорелой кожи на запястьях. Я немедленно приобрел два для внуков.
7
Морские ириски — конфеты, впервые придуманные еще в 1880 году в Атлантик-Сити. Своим названием они обязаны тому, что начали продаваться в приморских городах.