Как нам уже приходилось отмечать выше, пресловутое прямое упоминание поста придает особую достоверность всей истории — Борисов день, 24 июля (3 августа по новому стилю), в 1604 г. приходилось на вторник, и решительно никаких оснований исключать скоромные блюда из праздничного именинного меню не было. Соответственно, у Логау, совершенно справедливым образом, нет ни слова о постных кушаньях в этот день. А вот день рождения Годунова, 2 августа (12 августа по новому стилю), выпадает на Успенский пост, что и отражено у Тектандера[14]. Помимо всего прочего, для протестанта Тектандера, который хотя сам постов не держал, но подолгу жил в католическом окружении, необходимость поститься в эту пору воспринималась как нечто непривычное, специфически русское («то был постный день у московитов»), поскольку католический мир не знал столь протяженного поста на Успение.
Что же касается терминологической путаницы у Логау, который для именин употребляет слово geburtstag, то для иностранцев не только на рубеже XVI–XVII вв., но и столетие с лишним спустя, когда сохранность и верифицируемость дат стали заметно выше, такая путаница более чем типична. Им оказывается непросто разобраться с семиотическим наполнением этих личных праздников и, даже заметив разницу, найти для них адекватные обозначения. Дело усугубляется, с одной стороны, тем, что в русском обиходе празднование именин обыкновенно недалеко отстоит в календаре от празднования дня рождения (а иногда, на беду, с ним совпадает!)[15], а, с другой стороны, не во всех европейских традициях было принято отмечать оба эти дня и твердо противопоставлять соответствующие понятия. Как дать понять своему читателю, что и, главное, зачем два раза подряд празднуют эти русские?
Некоторые иностранцы, подобно Тектандеру, ухитрялись преуспеть в этом нелегком деле, вполне удачно дифференцируя, например, царский день рождения и именины. Так, в XVII столетии голландский посол Кунраад фан Кленк (ум. 1691) отмечает, что на 9 июня (= 30 мая по старому стилю) приходится день рождения (de geboortedag) царя Федора Алексеевича, а 18 июня (= 8 июня по старому стилю, день памяти св. Феодора Стратилата) царь праздновал свои именины (Naamdag) [Ловягин, 1900: 211/515, 215/520]. В иных случаях, когда это необходимо, Кленк даже делает соответствующие уточнения[16].
С другой стороны, множество европейских дипломатов и путешественников попадались в эту ловушку двойственности и очевидно путали два праздника. В этом отношении весьма показательны соответствующие записи Юста Юля (ум. 1715), датского посланника, жившего в России век спустя после Тектандера и Логау. Поначалу он путает день рождения и именины, обозначая их почти «с точностью до наоборот». Так, под 28 марта 1710 г. у него появляется запись о дне рождения (Fodselsdag) наследника-царевича, Алексея Петровича [Юль, 1900: 176; Juel, 1893: 205], тогда как в действительности речь идет, конечно же, о его именинах. Юль пользуется новым стилем в своих датировках, и, соответственно, 28 марта — это не что иное, как 17 марта по старому стилю, память св. Алексия, человека Божьего[17]. Более того, Юль называет «именинами» (Nafnedag) день, в который, как мы знаем наверняка, родился царь Петр — 30 мая, сделав соответствующую запись под 10 июня (= 30 мая по старому стилю) [Юль, 1900: 206; Juel, 1893: 240]. День же, на который на самом деле приходились царские именины (29 июня, память апостолов Петра и Павла), датский посланник описывает очень интересно и подробно[18], но не снабжает это описание терминологическими уточнениями.
Еще более выразительным для нашей работы образом Юль до поры до времени не различает именины и день рождения Александра Меншикова (23 ноября, память св. Александра Невского, и 6 ноября, соответственно), одинаково и последовательно называя эти события Fodselsdag "день рождения" [Юль, 1900: 97, 260; Juel, 1893: 111, 305]. Лишь со временем, живя в России не один год, он начинает верно характеризовать 23 ноября (= 4 декабря по новому стилю) как именины (Nafnedag) князя [Юль, 1900: 265; Juel, 1893: 311], но относительно других лиц продолжает допускать все то же смешение понятий и путаницу. В определенном смысле долго проживший в России Юст Юль постепенно обучается правильно наклеивать ярлычки на наблюдаемые им события, но и здесь он преуспевает лишь в отдельных случаях, близких ему как очевидцу.
14
Первым, по-видимому, на свидетельство Логау обратил внимание Фридрих Аделунг, однако и он пропустил реплику Тектандера о царском дне рождения. Подробно пересказывая показания Логау, Аделунг попросту фиксирует сведения о царском дне рождения, не обсуждая проблему старого и нового стиля и не принимая в расчет того факта, что 3 августа по используемому Логау григорианскому календарю — это не что иное, как 24 июля, Борисов день, по принятому в Москве (а в ту пору и во множестве европейских стран) календарю юлианскому [Adelung, II: 151; Аделунг, 1863: 91].
15
Дело в том, что при выборе христианского имени на Руси в эту пору ориентировались на календарь, но ориентация эта была устроена довольно сложным для внешнего наблюдателя образом. Далеко не любое имя святого годилось в качестве публичного, родового для человека хоть сколько-нибудь знатного. Если ему посчастливилось родиться непосредственно на память святого, который обладал таким подходящим по семейным соображениям именем, то в его честь ребенка и крестили, а соответственно, день рождения совпадал у него с именинами. Однако чаще такой публичный антропоним приходилось, как это и вышло с Борисом Годуновым, подбирать в близких календарных окрестностях даты появления на свет. В таком случае именины и день рождения праздновались раздельно. Вся эта картина осложнялась еще и тем, что многие (однако далеко не все) обладали в миру двумя христианскими именами и, соответственно, двумя небесными покровителями — один выпадал им по дню рождения, тогда как другой был их тезкой по публичному христианскому имени. Подробнее антропонимические практики этой эпохи мы будем рассматривать в следующих главах нашей книги.
16
Ср.: «23-го апреля… он [Юрий Петрович Лутохин] заодно сообщил, что сегодня день рождения или вернее именины (
17
В XVIII столетии разница между юлианским и григорианским календарем составляла одиннадцать дней.
18
Ср.: «10-го [июля 1710 г.]. По Русскому (календарю) то был день Петра и Павла (