Она кивнула, но согласия на ее угловатом лице не было и в помине.
— Правда, — сказал Эсмунд. — Все решено. Пусть будет так.
Пусть будет война.
IV
Америя, г. Низарет
Ночью в дверь Молларда постучали. Он сразу проснулся и взглянул в окно. Еще темно. Кому понадобилось будить его до рассветной молитвы?
— Войдите.
В комнату с трудом протиснулся Симон со свечой, уже одетый к путешествию. Дэн собирался встать, но архиепископ махнул рукой и присел на кровать. Кровать прогнулась, отчаянно скрипнув.
— Я уже отплываю, — сказал архиепископ. — Люблю завтракать на воде. Для этого у меня даже есть небольшая барка.
Дэнтон кивнул.
— У меня есть для вас тайное поручение, инквизитор Моллард.
— Я слушаю, ваше святейшество.
— Вчера, пока мы были на соборе, в Низарет прибыла одна важная особа. Я прошу вас сопроводить ее до Дримгарда.
— Дримгард на востоке, — напомнил Дэнтон. — Еретики — на севере.
— Я и без вас знаю, где что находится в нашей стране! — раздраженно пробубнил Симон.
— Тогда вы понимаете, почему я отказываюсь от поручения.
— Вы не можете, — протер опухшие глаза архиепископ.
— Могу. Мне следовало разобраться с Возрождением уже давно.
— Вы не можете! — возвысил голос Симон. — Это приказ короля.
Дэнтон поднял бровь.
— Полтысячи солдат инквизиции должны в преддверии осени идти на край Востока, чтобы сопроводить одного человека? Вы уверены, что его величество не рехнулся?
— Перестаньте, Моллард, перестаньте, — покачал головой архиепископ. — Не будьте таким же упрямым, как Хейс.
— Феникс дурно влияет на меня. Так кого нужно проводить?
— Того, от чьей жизни, возможно, зависит дальнейшая судьба Америи. Никто не должен знать, кроме вас и ваших рыцарей…
* * *
После рассветной молитвы инквизиторы прощались на площади перед храмом. Они виделись в последний раз, хоть пока и не знали этого.
Ройс по-братски обнялся со всеми. Моллард неохотно похлопал его по спине. От Ангиля пахло лошадьми и травой. Запах Ривергарда.
Равель не полез обниматься, только до хруста пожал всем руки. Он пригласил Молларда встретиться на зимовке в Шен-Тион, замке инквизиции на севере Вилонии.
— Уверен, вы быстро расквитаетесь с еретиками, — сказал он и поспешил за Ройсом на конюшню.
Феникс не стал ни обниматься, ни жать руку. Они с Моллардом кивнули друг другу и разошлись. Люди Хейса ждали возле площади — две сотни солдат и три рыцаря. Барта Кирби Дэн уже успел запомнить — что ж, этого парень и добивался. Еще одного, худого и безволосого, он видел в первый раз. Губы рыцаря были закрашены углем — символ обета молчания.
А вот третий был знаком Дэнтону очень хорошо. Дикого вида мужчина с густой черной бородой и копной растрепанных волос, он был известен как рыцарь по прозвищу Зверь, самый жестокий человек в Железной инквизиции. Увидев Молларда, он широко улыбнулся и послал ему воздушный поцелуй.
Моллард отвернулся и направился за Вихрем.
В тени конюшни пахло сеном и навозом. Когда Дэн зашел внутрь, глаза не сразу привыкли к темноте. Раздались осторожные шаги, и кто-то взял его за руку. От неожиданности Дэнтон вздрогнул.
— Это я, — послышался тонкий, почти девчачий голос.
Стройный — даже чуточку костлявый — силуэт Кассандры постепенно проступал из темноты.
— Я уже просил тебя не подкрадываться. Это — последний раз.
— Простите, инквизитор, — склонилась Кассандра. — Я сожалею о проступке.
Моллард огляделся по сторонам. Никого, даже лошадей почти нет. Равель и Ройс уже уехали. Пара грумов3 собирали навоз в дальнем конце конюшни.
— Насколько сильно ты сожалеешь? — подходя ближе, спросил Дэнтон.
— Невероятно, — ответила она.
— И как ты это докажешь?
Моллард оглянулся, и вовремя — в конюшню с двумя секирами на плечах вошел Брон. Дэнтон и Кассандра разошлись к своим лошадям, не поглядев друг на друга.
Бронвер Раддерфорд поставил секиры у стойла своего Грома. Могучий, хоть уже и старый рыцарь, Брон должен был стать инквизитором прежде Дэнтона. Не повезло: инквизитор Кослоу назвал преемником Молларда, а Брон так и остался в рыцарях, затаив обиду.
Высокий и крепкий, в молодости Бронвер был мечтой любой женщины. Теперь же над поясом у него висело брюшко, кожа сделалась рыхлой и блеклой, а от волос осталось только несколько прядей на затылке, собранных в тонкий хвост. Его часто тревожило больное колено, и мучили таинственные, страшные кошмары, о которых он никому не рассказывал.