287(Стр. 375) Гоголь вынужден был согласиться с этим утверждением Белинского (см. ниже комментарий к воспоминаниям Я. К. Грота, стр. 654 * ).
288(Стр. 375) Белинский здесь иронически перефразировал знаменитое место из XI главы «Мертвых душ»: «Русь, Русь! вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу».
289(Стр. 377) Намек на реакционную идею, развиваемую Гоголем в XXV главе своей книги, о «суде божеском», которому подлежит в равной мере виновный и правый. Гоголь в этой связи вспоминает комендантшу из «Капитанской дочки» Пушкина, которая, «пославши поручика рассудить городового солдата с бабою, подравшихся в бане за деревянную шайку, снабдила его такою инструкциею: «Разбери, кто прав, кто виноват, да обоих и накажи». Об этой-то «глупой поговорке» и говорит Белинский.
290(Стр. 380) Об этом, например, писал С. Т. Аксаков (см. Н. Барсуков, «Жизнь и труды Погодина», т. VIII, стр. 526, 530).
291(Стр. 380) Письмо, о котором идет речь, было написано Гоголем 2 мая 1845 г. в ответ на сообщение министра просвещения С. С. Уварова о том, что писателю исходатайствована ежегодная пенсия в 1000 рублей на три года (Письма, т. III, стр. 53).
292(Стр. 381) В своем письме к Белинскому (дат. около 20 июня 1847 г.) Гоголь пытается объяснить причину недовольства многих людей «Выбранными местами…» тем. что дал им «небольшой щелчок», который «вышел так грубо неловок и так оскорбителен» (Письма, т. III, стр. 492).
293(Стр. 382) В «Выбранных местах…» есть ряд грубых выпадов против Белинского, хотя он нигде и не назван по имени. Например, в главе «Об Одиссее…» читаем: «только одни задние чтецы, привыкшие держаться за хвосты журнальных вождей, еще кое-что перечитывают, не замечая в простодушии, что козлы, их предводившие, давно уже остались в раздумье, не зная сами, куда повести заблудшие стада свои» («Выбранные места из переписки с друзьями», Спб. 1847, стр. 45, см. также стр. 51, 134).
294(Стр. 383) Белинский имел все основания квалифицировать как «донос» статью П. А. Вяземского «Языков — Гоголь» («Санкт-петербургские ведомости», 1847, № 90, 91), о которой идет речь. Вяземский не только восторженно приветствовал «Выбранные места…», но и фактически призывал к расправе с теми критиками, которые хотели Гоголя «поставить главою какой-то новой литературной школы, олицетворить в ней какое-то черное литературное знамя» (№ 90, стр. 418).
295(Стр. 383) У Гоголя в главе «В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность»: «этот тяжелый, как бы влачащийся по земле стих Вяземского…» («Выбранные места из переписки с друзьями», Спб. 1847, стр. 266).
296(Стр. 383) Намек на предисловие Гоголя ко второму изданию «Мертвых душ» (1846).
297(Стр. 384) Гоголь был потрясен письмом Белинского. Он написал пространный ответ, в котором в очень резкой форме отрицал выдвинутые Белинским обвинения (Письма, т. IV, стр. 32–41). Это письмо, однако, Гоголь не отправил; он изорвал его. Мелкие клочки почтовой бумаги, на которой оно было написано, обнаружил первый биограф Гоголя П. А. Кулиш и восстановил почти весь текст.
10 августа 1847 г. Гоголь написал второе письмо Белинскому. Оно начиналось словами: «Я не мог отвечать скоро на ваше письмо. Душа моя изнемогла, все во мне потрясено». Это письмо существенно отличалось по своему содержанию и тону от предыдущего. Гоголь здесь уже склонен признать «часть правды» в обвинениях Белинского («бог весть, может быть, в ваших словах есть часть правды»). (Полный текст этого письма Гоголя, вместе с автографом, был опубликован лишь в советское время — см. «Красный архив», 1923, т. 3, стр. 311–312.)
298(Стр. 385) «Представители побежденного риторического направления»— Булгарин, Греч. и др.
299(Стр. 386) Цитата из статьи Ю. Самарина «О мнениях «Современника» исторических и литературных» («Москвитянин», 1847, ч. II, стр. 193).
300(Стр. 387) Герои романа Ф. Булгарина «Иван Выжигин».
Творчество Гоголя привлекло к себе пристальное внимание Герцена (1812–1870) уже в самом начале его общественно-литературной деятельности. С именем Гоголя мы встречаемся в дневниках, мемуарах, письмах и публицистике Герцена. В 1842 г. Герцен заносит в дневник ряд записей о Гоголе, свидетельствующих о необычайно глубоком понимании им творчества писателя. В дальнейшем Герцен часто возвращается к «Мертвым душам» и «Ревизору», неутомимо пропагандирует эти произведения, раскрывает их великое общественное значение.
Гоголь не был лично знаком с Герценом. Но уже в середине 40-х гг. он выказывает интерес к нему. В 1847 г. Гоголь выражает желание с ним встретиться. 7 сентября этого года он пишет Анненкову: «В письме вашем вы упоминаете, что в Париже Герцен. Я слышал о нем очень много хорошего. О нем люди всех партийотзываются как о благороднейшем человеке. Это лучшая репутация в нынешнее время. Когда буду в Москве, познакомлюсь с ним непременно, а покуда известите меня, что он делает, что его более занимает и что предметом его наблюдений» (Письма, т. IV, стр. 82–83). В начале декабря 1847 г. А. А. Иванов сообщил Гоголю в Неаполь, что Герцен — в Риме и «сильно восстает» против «Выбранных мест». Гоголь тотчас же ответил Иванову. Он повторил прежнюю характеристику Герцена как «благородного и умного человека» и добавил: «Напишите мне, каким он показался вам, что он делает в Риме, что говорит об искусствах и какого мнения о нынешнем политическом и гражданском состоянии Рима, чивиках [177]и о прочем» (Письма, т. IV, стр. 133). Просьба Гоголя не была выполнена Ивановым.
Осенью 1851 г. внимание Гоголя снова было привлечено к имени Герцена, но теперь — в особой связи. В этом году почти одновременно в Германии и Франции вышла в свет работа Герцена «О развитии революционных идей в России». Не стесняемый цензурой, Герцен нарисовал яркую картину развития революционно-освободительного движения в России, показал роль в нем передовой русской литературы. Герцен особо подчеркнул значение гениальных произведений Гоголя и вслед за Белинским беспощадно вскрыл реакционный смысл его книги «Выбранные места из переписки с друзьями».
Об этом вскоре узнал Гоголь. 13 сентября 1851 г. М. С. Скуридин — один из петербургских знакомых Гоголя — сообщил ему, что Николай I получил от парижской полиции экземпляр изданной во Франции брошюры Герцена «О развитии революционных идей в России» и что в ней содержится ряд упоминаний о Гоголе и его произведениях. Скуридин приложил к письму несколько выписок на французском языке из герценовской брошюры (см. это письмо и выписки в кн. «Н. В. Гоголь. Материалы и исследования», I, 1936, стр. 133–138; см. также стр. 145–149). Суровый отзыв Герцена о «Выбранных местах…» задел Гоголя. При встрече с И. С. Тургеневым 20 октября 1851 г. Гоголь, зная о его дружеских отношениях с Герценом, естественно, коснулся этой волновавшей его темы (см. в наст. изд. стр. 529 * и 533 * ). По свидетельству Щепкина, Гоголь, выслушав ответ Тургенева на свой вопрос — о причинах выступления Герцена против него, — заметил: «Правда, и я во многом виноват, виноват тем, что послушался друзей, окружавших меня, и если бы можно было воротить назад сказанное, я бы уничтожил мою «Переписку с друзьями». Я бы сжег ее». Вероятно предположение, что эта новая оценка своей книги сложилась у Гоголя под влиянием не только письма Белинского, но и книги Герцена «О развитии революционных идей в России».
Мы помещаем в хронологической последовательности отрывки из дневников, мемуаров и публицистических работ Герцена, в которых содержатся высказывания о Гоголе и его произведениях.
Из дневника. 11 июня 1842 г. (Полн. собр. соч. и писем, под ред. М. К. Лемке, т. III, стр. 29.)
Из дневника. 29 июля 1842 г. (В том же изд., т. III, стр. 34–35.)
Из книги «О развитии революционных идей в России», 1851 г. Мы даем отрывки из V гл. «Литература и общественная мысль после 14 декабря 1825 года» и VII гл. «Московский панславизм и русский европеизм». Эта работа была написана Герценом по-французски. Перевод ее на русский язык в изд. М. К. Лемке содержит множество ошибок. Даем по изд.: А. И. Герцен, Избр. соч., Гослитиздат, М. 1937, стр. 406–407, 416.
301(Стр. 390) Лаокоон— легендарный троянский жрец Аполлона. Греки, после безуспешной осады Трои, прибегли к хитрости — соорудили огромного деревянного коня со спрятанными внутри воинами, оставили его у стен Трои, а сами сели на корабли и отплыли в море. Лаокоон разгадал замысел греков и, вопреки решению богов погубить Трою, убеждал своих соотечественников не ввозить коня в город. За это бог Посейдон послал двух змей, которые задушили Лаокоона и его двух малолетних сыновей. Сцена удушения Лаокоона и его сыновей изображена в знаменитой скульптурной группе.