146146
«Напрасно, девица, страдаешь,
Напрасно думаешь о нем,
Напрасно день и ночь мечтаешь,
А он мечтает о другой.
Тебе любить его не в силах,
Он любит карты и вино...
Тебя тоска сведет в могилу,
Ему, бродяге, все равно.
Ты брось, подруга, прибаутки,
Забудь ты милого навек,
Возьми себя ты крепко в руки
И будешь снова человек».
Подруга слушать не хотела
И продолжала все любить...
И вот чахотку получила
И скоро, скоро умерла.
Подруги в трауре рыдали...
Гроб черным бархатом обит,
Горели свечи восковые,
Во гробе дева крепко спит.
А перед гробом на коленях
Стоял красавец молодой,
Шептал он бледными устами:
«Прости, что сделал я с тобой.
Я знал, что ты меня любила,
Любовь была твоя верна...
И что же сделала могила? –
Тебя отняла у меня».
147147
Ты вспомнишь, миленький, да поздно,
Ты вспомнишь, тяжело вздохнешь...
На свете многих любить можно,
Меня милее не найдешь.
Я столько случаев искала
С тобой, мой друг, поговорить,
Я день и ночь о том мечтала,
Что перестал меня любить.
Любить не стал, так жалко стало,
Печально сердце у меня,
Шутить, смеяться перестала
И горько плакать начала.
Народ больной меня считает,
И все лечиться мне велят,
Мою болезнь не понимают –
«Чахотка, верно»,–говорят.
Моя болезнь очень большая:
Дружок любил, да изменил,
Изменил дружочек верный,
А я вовеки, никогда.
Я умру, меня украсят,
Мою могилу во цветах.
Поставят крест большой чугунный
И по две розы на боках.
Забейте крест до медных слов,
Что умерла через любовь.
Через любовь, через дружка,
Через дружка Иванушка.
148148
Когда осенью листья сухие
Зашуршат под ногой у тебя,
О дитя! Вспомни дни золотые,
Что с тобой мы делили любя.
Отыщу уголок тот далекий,
Где твой друг вечным сном мирно спит,
Там увидишь мой крест одинокий
И цветы среди каменных плит.
Ты нарви их рукой белоснежной
Для твоих золотистых кудрей,
Они вскормлены страстью мятежной,
Они вспитаны кровью моей.
Те цветы пропоют тебе внятно,
Что при жизни я спеть не успел,
И без слов тебе станет понятно
Все, что высказать я не сумел.
149149
Старик высокий, черноокий,
А я как розочка цвела...
Старик дарил мне все подарки –
Браслеты, кольца, жемчуга.
А я по глупости не знала –
Брала подарки старика;
И незаметно я влюбилась
Во седого старика.
Вот год прошел – никто не знает,
Не знал отец, не знала мать.
Узнал отец – прогнал из дома,
А мать навеки прокляла.
Я пошла по той дороге
И повстречалась с стариком,
Перед ним упала на колени:
«Старик, ты –мой, а я – твоя».
Старик толкнул меня ногою:
«Уйди, девчонка, от меня.
Неужли, глупая, не знала,
Что я старик, а ты –дитя!»
И я пошла по той аллее,
Аллея к линии вела.
Я долго–долго на перроне
Стояла, поезда ждала.
Вот мчится поезд пассажирский,
И я на линию легла;
И быстро жизнь свою сгубила
Из–за седого старика.
150150
Бывали дни веселые –
Гуляла дева я,
Не знала тоски–горюшка,
Как розочка цвела.
Бывало, порой летнею
Устанешь от работ,
У маменьки отпросишься,
На улицу пойдешь.
Идешь широкой улицей,
Навстречу мил идет,
В руках гармошка венская
Играет и поет.
Он взял меня за рученьку,
Всю ночку продержал,
Он клялся и божился мне,
Взять замуж обещал.
А я ему поверила,
Его глупым словам...
Теперь сижу и думаю:
Прошли златые дни.
Прошло златое времечко,
Настал тяжелый час...
А слезы льются, катятся
У девицы из глаз.
Задумала я девица
Покончить, жизнь с собой,
Взяла я два ведерочка,
Пошла я за водой.
Я встала среди озера,
Над самой глубиной;
На церковь перкрестилася
И скрылась под водой.
Приди, приди, мой миленький,
К крутому бережку,
Из–за тебя, мой миленький,
Кончаю жизнь свою.
151151
Весь был дом освещен в сад зеленый окном,
Растворенным чией–то рукою.
Кто сидит у окна и сидит так давно,
Весь подавлен безумной тоскою?
Разве можно грустить в такой праздник большой, Где так весело музыка льется?
И веселая пара одна за другой
Вихрем вальса шумливо несется.
Вот и он отошел, не взглянул на меня,
С ней уносится в вальсе веселом,
Сильно ей увлечен, дела нет до меня...
А душа моя в полном в волненье.
«Ах, не лучше ли мне в сад зеленый уйти
От людей и от шумного бала?»
Незаметно скользнула сквозь группу людей,
На скамью со страданьем упала.
И в ту сторону сада смотрела она,
Где был дом освещен среди ночи...
Вдруг послышалось ей – чей–то голос пропел
Про любовь и про карие очи.
«Ах, давно ли он мне то же самое пел,
Ах, давно ли мы вместе гуляли?
А теперь навсегда отошел от меня,
Очи карие черными стали».
И, шатаясь, к обрыву реки подошла,
И со вздохом крестом осенилась.
И нагнувшись к реке, и руками всплеснув,
Она тихо на дно опустилась.
Весь был дом освещен в сад зеленый окном,
Затворенным чией–то рукою.
Там был он и она и не вспомнил о ней,
Он все время был занят другою.