«Населяющие Германию племена, никогда не подвергавшиеся смешению через браки с какими-либо иноплеменниками, искони составляют особый, сохранивший изначальную чистоту и лишь на себя самого похожий народ»[21].
«Покой этому народу не по душе, и так как среди превратностей битв им легче прославиться, да и содержать большую дружину можно не иначе как только насилием и войной; ведь от щедрости своего вождя они требуют боевого коня и победоносной фрамеи; что же касается пропитания и хоть простого, но обильного угощения на пирах, то они у них вместо жалованья. Возможности для подобного расточительства доставляют им лишь войны и грабежи. И гораздо труднее убедить их распахать поле и ждать целый год урожая, чем склонить сразиться с врагом и претерпеть раны»[22].
Описывая быт германских племен, Тацит сообщает, что они «радуются обилию своих стад»[23], так как это единственное их достояние. Торговля того периода в их среде носила меновой характер, поэтому так ценилось оружие из железа, которого было «у них не в избытке». Тацит сообщает, что редко кто из них пользовался мечами и пиками большого размера, основным оружием были короткие копья-фрамеи. Традиционным боевым порядком германских племен был клин. При этом отряды в бою строились по родам и состояли из родственников. Бросить оружие или щит было величайшим позором для германского воина, и «многие, сохранив жизнь в войнах, покончили со своим бесславием, накинув на себя петлю»[24].
Заслуживают внимания сообщения Тацита о выборе царей, которых избирали из наиболее знатных членов племени, а вождей – из наиболее доблестных. Однако цари не обладали безграничным и безраздельным могуществом, а вожди управляли, «скорее увлекая примером и вызывая их восхищение»[25]. Вожди в германском обществе, по сообщениям Тацита, занимали высокое положение. Вождю важно было иметь доблестных предков – они составляли его славу и достоинство. Вокруг вождей собирались те, кто желал добыть славу и богатства в сражении, они составляли дружину, внутри которой устанавливалась своя иерархия. В главе 13 Тацит пишет, что «дружинники упорно соревнуются между собой, добиваясь преимущественного благоволения вождя». Величие вождей, их могущество, по мнению германцев, заключалось в том, чтобы быть всегда окруженными большой толпой отборных юношей, «которые в мирное время были их гордостью, а на войне – опорой»[26]. Далее в той же главе он пишет, что чем больше дружина и многочисленнее ее подвиги, тем известнее и славнее вождь, причем он «прославляется не только у себя в племени, но и у соседних народов; его домогаются, направляя к нему посольства и осыпая дарами, и молва о нем чаще всего сама по себе предотвращает войны». Но на войне вождь не должен уступать кому-либо в доблести. Для дружинника же выйти живым из боя, в котором пал вождь, – бесчестье и позор на всю жизнь. Защищать своего вождя, оберегать, совершать подвиги ради его славы – вот важнейшие обязанности дружинников: «Вожди сражаются ради победы, дружинники – за своего вождя»[27]. Особо надо отметить сообщение Тацита в 7-й главе о том, что «ни карать смертью, ни налагать оковы, ни даже подвергать бичеванию не дозволено никому, кроме жрецов», что говорит о высоком статусе жречества. Но даже жрецы вершили суд не по своему произволу, а как бы по воле богов.
Важны также сообщения Тацита, касающиеся системы управления в германских племенах. О делах менее важных совещались старейшины, о более значительных – все свободные члены племени. Однако старейшины заранее обсуждали и такие дела, решение которых принадлежало только народу. На собрания германцы приходили с оружием, жрецы велели им соблюдать тишину. Затем слушали царя и старейшин в зависимости от их возраста, знатности, боевой славы и красноречия. И царь, и старейшины больше воздействовали на собрание убеждением, а не приказами. Если их предложения не встречали сочувствия, участники собрания шумно их отвергали; если нравились – раскачивали поднятые вверх фрамеи: «Ведь воздать похвалу оружием, на их взгляд, – самый почетный вид одобрения»[28]. На этих же собраниях также избирали старейшин, отправляющих правосудие в округах и селениях. При каждом из них было сто человек из простого народа, которые одновременно и помогали старейшине советами, и охраняли его.