Теория, безусловно, ложная, но Анаксимандр почел нужным подкрепить ее наблюдаемыми фактами и вероятными доказательствами. И Фалес, и Анаксимандр - умы не изощренные, но благодаря своему научному складу устремленные в будущее.
Второй пример, иллюстрирующий умозрительную науку Анаксимандра, относится к астрономии. Анаксимандр измыслил любопытную теорию. Земля пребывает в центре мироздания. Она обвита наполненными огнем трубками, в которых есть отверстия. Огонь внутри этих трубок виден сквозь отдушины; звезды, Луна, Солнце на самом деле не что иное, как отверстия в небесных трубках[3].
Важнейшая черта такой астрономической системы - симметрия: за внешне беспорядочными небесными явлениями скрывается строгая закономерность. Кроме того, симметрия позволяет разрешить проблему неподвижности Земли - проблему, с которой столкнулся уже Фалес.
"Некоторые же говорят, что Земля покоится вследствие равноудаленности. Так из древних говорил Анаксимандр. А именно, тому, что находится посредине и равноудалено от всех концов, ничуть не более надлежит двигаться вверх, нежели вниз, в одну сторону, нежели в другую. Двигаться же одновременно в противоположных направлениях невозможно, откуда вытекает необходимость оставаться в неподвижном состоянии" (Аристотель. О небе, 295 b 11-16).
Осел, очутившись на полдороге между двумя охапками сена, околел бы с голоду, так как, не имея никакой причины направиться скорее к одной охапке, нежели к другой, он был бы совершенно неспособен двинуться с места. Анаксимандрова Земля, располагаясь в самом центре строго симметричного мироздания, не имеет никакой причины двигаться в том или ином направлении: вверх или вниз, в ту или другую сторону. Следовательно, Земля неподвижна - она не движется по причинам логического порядка.
Печальная участь осла и неподвижность Земли объясняются исходя из принципа, связываемого современными философами с именем Лейбница и называемого принципом достаточного основания. Согласно этому принципу (с которым мы снова встретимся позднее), если нет никакого основания для того, чтобы произошло скорее событие X, чем событие X и если невозможно, чтобы произошли одновременно X и У, тогда ни X, ни У не происходят. Применяя этот принцип, Анаксимандр решил довольно острую проблему; свое решение, основанное на отвлеченном рассуждении, он включил в сложную астрономическую систему
Один фрагмент сочинения Анаксимандра - первый яркий памятник западной философской мысли, которым мы располагаем, - сохранен для нас Симпликием. Приведем пассаж из Симпликия целиком.
"Из утверждавших, что начало - единое, движущееся и бесконечное, Анаксимандр Милетский, сын Праксиада, преемник и ученик Фалеса, полагал началом и элементом сущих бесконечное (apeiron/ἄπειρον), первым употребив слово "начало"[4]. Он говорит, что начало не вода и не какой-то другой из так называемых элементов, а некая иная бесконечная природа, из которой возникают все небеса и все находящиеся в них миры. А из чего вещам рожденье, в то же они и разрешаются по необходимости, ибо они воздают друг другу справедливость и возмещают содеянную ими неправду в назначенный срок, - как он сам говорит в чересчур поэтических выражениях. Ясно, что, подметив взаимное превращение четырех элементов, он не счел ни один из них достойным того, чтобы принять его за субстрат, но {признал субстратом} нечто иное, отличное от них. Возникновение он объясняет не {качественным} изменением элемента, а выделением противоположностей вследствие вечного движения" (Симпликий. Комментарий к "Физике" Аристотеля, 24, 13-25 Diels; DK 12 А 9 и В 1; Dumont, 34-35; KRS, n° 101 А, p. m - или no, p. 123: "Из полагавших одно движущееся и бесконечное <начало> Анаксимандр, сын Праксиада, милетянин, преемник и ученик Фалеса, началом и элементом сущих вещей объявил апейрон <беспредельное или бесконечное>, первым употребив такое наименование <материального> начала. Он говорит, что начало не есть ни вода, ни что-либо другое из так называемых элементов, но некая иная природа, апейрон, из которой происходят все небеса и все заключенные в них миры. А из чего вещи возникают, в то, разрушаясь, и возвращаются, "согласно необходимости; ибо они карают друг друга за несправедливость и принимают возмездие в положенный срок", - так он изъясняется, довольно поэтическими словами". Продолжение фрагмента - в KRS, n° 119, р. 135: "Очевидно, что, наблюдая, как четыре элемента превращаются один в другой, он <Анаксимандр> не счел возможным признать какой-либо из них субстратом, а принял в качестве субстрата нечто от них отличное; по его же учению, становление вещей объясняется не изменением одного из элементов, но обособлением противоположностей по причине вечного движения").
3
У А. О. Маковельского и А. В. Лебедева — другая интерпретация соответствующего свидетельства (Ипполит. Опровержение всех ересей I, 6; DK 12 А 11). Ср. у А. В. Лебедева: «Светила возникают в виде круга огня, отделившись от огня, <рассеянного> в космосе, и охваченные аэром <= туманом>, отдушинами же <в оболочке> служат некие трубковидные проходы, через которые виднеются светила, поэтому, когда отдушины закрываются, происходят затмения». Перевод А. О. Маковельского: «Звезды же представляют собой огненный круг, отделившийся от мирового огня и окруженный воздухом. Но <в воздушной оболочке имеются отдушины, какие-то трубкообразные отверстия, по направлению вниз от которых и видны звезды...»
Таким образом, у Дж. Барнза получается иная картина «астрономии» Анаксимандра. Начало первой фразы (ta de astra gignesthai kyklon pyros) он, вероятно, истолковывает так, что каждая звезда — это огненный круг («наполненная огнем трубка»), а те звезды, которые мы видим, — это отверстия в трубках.
4
Ср. другую интерпретацию этой части текста (prōtos toyto toynoma komisas tēs arkhēs) в помещенном ниже переводе из KRS.