Следует полагать, что в Греко-Бактрии не сложилась практика полного разделения гражданской, административной, финансовой и военной власти. Материалы эллинистических государств дают немало примеров соединения военных и гражданских полномочий в руках одного лица либо исполнения военным командиром гражданских функций и наоборот.
Военные поселения и полисы
Еще Александр основал в Центральной Азии большое количество военных поселений и городов: πόλεις и urbes (Diod. XVII, 24; Strab. XI, И, 4; Arr. Anab. IV, 1, 3-4; 15, 3; Curt. VI, 6, 25-26; Just. XII, 5, 13), φρούρια и oppida (Arr. Anab. IV, 4; 15, 4; Curt. VII, 10, 15), κατοικίαι и coloniae (Diod. XIX, 27, 5; Strab. XV, 2, 9; Curt. IX, 7, 1). Страбон называет 8, а Юстин 12 городов, основанных Александром (Strab. IX, И, 4; Just. XII, 5, 13).
Можно предположить, что значительный контингент, полученный сатрапом Аминтой от Александра, не состоял целиком из вновь прибывших и оставленных в этой стране, а включал в свой состав и представителей местного населения [14].
В 327-325 гг. до н. э. и 323 г. до н. э. в "Верхних сатрапиях", Бактрии и Согдиане, произошли восстания. После подавления восстаний диадохам пришлось нанимать наемников для службы в Бактрии, так как во время восстания 323 г. до н. э. там были истреблены все военные поселенцы.
Колонизация этого региона проводилась активно при первых Селевкидах, особенно при Антиохе I (281-261 гг. до н. э.). Это был период, когда новая большая группа колонистов из Карии, с юго-запада Малой Азии, направилась в долину Окса. Отражением этого может служить то, что третий греко-бактрийский царь Евтидем I был из Магнесии[15]. Кария имела старые традиции поставки на восток наемников[16], однако среди колонистов находились не только "солдаты удачи", но и ремесленники, земледельцы, торговцы и представители других профессий.
Чтобы привлечь греческих новопоселенцев и наемников, Селевкидам пришлось изменить колонизационную политику Александра. Они не только основывали новые полисы в Центральной Азии, но и стали предоставлять бактрийским городам и военным колониям статус полиса[17].
Политика основания новых поселений греко-бактрийскими монархами должна была лежать в русле колонизационной политики Селевкидов, так как она отвечала интересам эллинского населения Бактрии и Согдианы. Преимущественно основываются новые полисы. Военные поселения если и возникали, то в небольших количествах на границах Греко-Бактрии, а колонии, основанные Александром и опустевшие после восстаний 320-х годов до н. э., получили статус полисов.
Таким образом, во времена эпигонов (в эпоху развитого эллинизма) произошла эволюция эллинистической колониальной политики в сторону ее демократизации. Этот процесс наблюдается и в других эллинистических государствах. Итогом развития некоторых военных колоний Пер-гама было превращение их в конечном счете в полисы или сближение их организации с полисной[18].
Отношения полиса и единоличной власти в эпоху эллинизма приобрели форму сложного диалога. Гражданская община и все органы управления полиса сохранились, но правитель осуществлял верховный контроль и управление через назначаемых им главных должностных лиц полиса. Таким образом, был достигнут компромисс.
В эллинистическую эпоху вследствие того, что на место единой державы Александра Македонского пришло несколько соперничавших государств, у отдельных полисов или их союзов появилась возможность, лавируя между этими силами, проводить хотя бы отчасти независимую политику. Органически в состав эллинистических государств вошли только полисы, на завоеванных территориях греческие города на всем протяжении эллинизма оставались элементом, в значительной мере чуждым монархии[19].
Иная судьба постигла эллинистические полисы, которые вошли в состав азиатских государств. В парфянское время происходит постепенное ужесточение контроля центрального правительства над городским самоуправлением. Конечным результатом этого процесса может быть даже полное уничтожение городской автономии, в других случаях городское самоуправление лишается своего реального содержания[20].
15