Население Греко-Бактрии было сложным по своему этнического состава. Городские центры были заселены не только греками, но и представителями местного населения. Местные народы сохраняли свой язык, традиционный уклад жизни, имена, письменность. Коренное население в этом регионе сохраняло веру в местные божества до конца античности.
Основную массу граждан полисов составляли люди среднего и небольшого достатка: мелкие землевладельцы, ремесленники, торговцы, воины. К числу свободных неполноправных, т. е. не входивших в состав гражданского коллектива, жителей полисов относились вольноотпущенники и некоторые другие социальные группы.
Неоднородное по своему социальному и этническому составу население греческих городов Бактрии в эпоху эллинизма можно разделить на три основные категории по юридическому положению: граждане, негражданское (неполноправное) свободное население и рабы.
Многочисленные надписи городов Малой Азии, откуда происходило большое количество греко-бактрийских колонистов, свидетельствуют о сохранении в эпоху эллинизма института гражданства и замкнутых гражданских общин. Обретение прав гражданина в любом городе было возможно лишь по решению народного собрания данного полиса. Незаконное присвоение гражданских прав каралось. Можно полагать, что в ряде городов гражданином считался лишь тот, у кого и отец, и мать происходили из полноправных семей, подобно тому, как это было установлено в Афинах при Перикле в 451 г. до н. э.
Местные жители еще со времени Александра были включены в состав населения основанных Александром городских поселений. Вспомним, например, основание Александрии Дальней в Согдиане (Arr. Anab. IV, 4,1). Они принимали участие в восстаниях 327-325 гг. до н. э. и 323 г. до н. э. (Diod. XVII, 99, 5-6; Curt. IX, 7). Диодор говорит о 500 фракийцах, катойкиев из "Верхних сатрапий", т. е. из Бактрии и Согдианы, воевавших в 317 г. до н. э. на стороне Эвмена (XIX, 27, 5). Уцелевшие после похода 329-327 гг. до н. э. в Бактрию и Согдиану бактрийцы и согдийцы служили в войсках Александра. Александр вообще создал особый контингент из иранцев и приказал 30000 из них организовать, натренировать и вооружить по-македонски (Diod. XVII, 110, 1-2; Plut. Alex. 47; Arr. Anab. VII, 6; 8, 2; 11, 3; Curt. Χ, 3, 10; 13; Just. XII, 12, 4). Это было результатом еще реформ Филиппа II, который ввел в македонской армии регулярные части, рода войск, общее вооружение и стандартное построение[28]. Практика привлечения к военной службе местных восточных народов получила широкое распространение в государстве Селевкидов, в армию которых входили также представители центральноазиатских народов[29].
Несмотря на значительное проникновение местных элементов в гражданский коллектив, по данным из Дура-Европос, греко-македоняне в известной мере сохраняют привилегированное положение в городе. Особенно это относится к старым македонским фамилиям, потомкам первых колонистов[30]. Такая же ситуация вполне вероятна и для Греко-Бактрии, которая некогда, как и Дура-Европос, принадлежала Селевкидам.
Не известно, привлекалось ли население завоеванных греко-бактрийскими царями территорий и городов к службе в армии. Здесь рассматриваются страны, не входившие первоначально в состав Греко-Бактрии, т. е. земли вне Бактрии и Согдианы. Пассаж о "царе индов" Деметрий и его войске в 60 000 воинов может подтвердить включение в состав войска греко-бактрийских монархов представителей покоренных народов (Just. XII, 5).
Характеризуя развитие рабовладельческих отношений в городах Греко-Бактрии, мы вынуждены сослаться на недостаток источников. Как правило, основную массу рабского населения эллинистических городов составляли частновладельческие рабы. Социальные отношения между сословиями в городах Греко-Бактрии скорее всего не были острыми, и классическое рабство было слабо развито в этом государстве.
Типичным примером полиса, основанного на восточных территориях, является греко-бактрийский город Ай Ханум. Административный характер города определяется благодаря господствующему положению дворца, а также вследствие характера самого населения. Если не считать солдат гарнизона, в этом огромном городе проживало, по-видимому, лишь ограниченное количество населения, обладавшего высоким социальным статусом: очевидно, греческие колонисты, должностные лица при дворе, офицеры гарнизона, крупные землевладельцы. Дома, находящиеся вне городских стен, в северном пригороде, еще более монументальны, чем в городе (108x72 м). Из 14 имен, которые дали надписи, 12 - греческие. Это хороший материал для рассмотрения политики слияния между колонистами и местным населением, существование которой иногда допускается историками для объяснения того, как греки Центральной Азии, отрезанные с сер. III в. до н. э. от Селевкидской империи в результате появления Парфянской державы, смогли продержаться еще в течение века во враждебном окружении[31].