Рядом с матерью, в шапке набекрень и коричневом, туго подпоясанном желтым поясом, чесучовом дэле, гарцевал на игреневом иноходце Донров. Разодетые и довольные собой, они мчались вниз по живописной Орхонской долине. Время от времени Дуламхорло оглядывалась на скакавшего сзади, оборванного, но атлетически сложенного, ясноглазого батрака. Хотела ли она лишний раз удивить его своей красотой и изяществом? Раздражал ли ее молодой работник своим рваным тэрликом? Заглянувший в ее душу с удивлением прочитал бы: «А ведь если вытащить его из нищеты и приодеть, будет не парень — загляденье. Был бы он еще хоть на пару лет постарше моего сына…»
Вскоре посреди обширной долины перед путниками возник Эрдэнэ зуу. В лучах заходящего солнца он величаво поблескивал навершиями храмов и шпилями многочисленных субурганов, венчавших окружавшую его высокую крепостную стену. Чем ближе подъезжали всадники, тем громче слышались трубы и ритуальные раковины[21]. Все чаще попадались навстречу конные, пешие или те, что ехали на телегах, запряженных волами. Под стенами монастыря раскинулся целый городок: пестрые шатры, крытые войлоком шалаши, деревянные балаганы. Было отчего взволноваться тем, кто приехал сюда из глухой горной долины. Паломники увидели лам в желтых хурэмтах, пузатых чиновников в хурэмтах темных, старух с четками и простых аратов в войлочных торцоках. Попадались навстречу девушки в шелковых дэлах, пропыленные нищие, босоногие ребятишки, потные от усердия богомольцы, китайцы в толстых стеганых штанах, согбенные старцы. Скрипели телеги, ревели верблюды, трещали попавшие под ноги корзины, ржали жеребцы, плакали дети. В воздухе был разлит непривычный шум и гвалт. Дуламхорло разыскала в крепости казначея монастырской джасы, и тот отвел их в большую свободную юрту, вокруг которой расположились юрты простолюдинов.
— Это орго ставили специально для вас. Живите себе на здоровье. Мы с Аюуром старые приятели: доверяем друг другу, не раз выручали один другого при любой нужде.
Дуламхорло была довольна. Батбаяр с удивлением наблюдал за хозяйкой: дома она никогда не бывала такой обходительной, возбужденной, легкой на подъем. А тут одаривает всех улыбками, раскладывает закуски, достает молочную водку… Но в это время казначей приказал Батбаяру отогнать лошадей к реке и пасти их там до вечера.
С высокого берега Орхона юноша следил, как собирается в монастыре народ. Так и подмывало парня сбегать туда, хоть одним глазом посмотреть, что делают, о чем говорят люди. Но он не решался оставить коней. «Угонят — неприятностей не оберешься». Когда стемнело, он загнал лошадей в хашан. Дуламхорло и казначей лакомились в юрте свежими хушуурами, и хозяйка была весьма оживлена. Батбаяр подметил, с какой яростью, словно распалившийся бык, готовый смять и вышвырнуть вон соперника, взглянул казначей на заглянувшего было в юрту молодого ламу. Донрова же нигде не было видно: то ли в крепость ушел, то ли еще куда бродить отправился. Шум вокруг постепенно затихал, прохожие появлялись все реже. Батбаяр издали наблюдал, как хозяйка и казначей болтают, пьют подогретую в серебряном кувшинчике молочную водку. До поздней ночи они развлекались, хохотали, играли в хуа[22]. Изголодавшийся Батбаяр отыскал пару оставшихся от пиршества холодных хушууров, подкрепился, растянулся у стенки и тут же заснул.
— Пойду, пожалуй, пока ламы не встали. Одна не испугаешься? Двери за мной запри, — сквозь сон услышал юноша шепот казначея. Спустя некоторое время на грудь ему легла маленькая ладошка, и еще — прохладные камешки; щеки коснулись мягкие, влажные губы. Спросонья Батбаяр приподнялся, приоткрыл глаза. Рядом никого не было.
— Что за наваждение? Было это или только приснилось? — ощущение было удивительно сладостное и в то же время неприятно-щекотливое…
Светало.
«Надо бы коней пораньше выгнать», — подумал он и стал натягивать одежду. Выходя из юрты, услышал, как охнула, заворочалась в постели Дуламхорло, застонала тоненьким, непривычно высоким голоском.
Утром в монастыре начался цам и обряд изгнания нечистой силы.
Когда Батбаяр вернулся, Дуламхорло пила чай. Она была печальна и вела себя так, словно поджидала его. Дала Батбаяру печенья с маслом, а когда он поел, достала из тороков несколько отрезов шелка и, уложив их в небольшой мешок, протянула юноше:
21