— Ой, но-о-овенький… — девица довольно молода и, пожалуй, симпатичная. Она ещё пудрится и укладывает волосы аккуратными локончиками, но само лицо одутловато.
И мешки под глазами.
А на груди сквозь пудру проглядывает синяк.
— Это к Королю, — провожатый смотрит на девицу с раздражением.
— Так и я к нему… — одной рукой девица придерживает полы пеньюара, а другой — бутылку с шампанским. — Навести-и-ить…
И выгибается вроде бы соблазнительно, но лично меня пьяные бабы только раздражают. А вот провожатый зависает ненадолго, особенно, когда полы пеньюара вроде бы сами собой расползаются, выставляя дебеловатое тело красотки. И та, чувствуя интерес, подходит ближе. Пальчики её игриво касаются мужика, а потом и Роберта Даниловича. Вот только тот от прикосновения морщится и отступает.
— У неё сифилис, — бросил он, снова загораживаясь платочком.
— Чего?
— Французка.
— Чего?! — девка прямо протрезвела. — Да врёшь ты всё…
— Недавно. Поэтому явных симптомов нет. Хотя ты, скорее всего, знаешь или подозреваешь…
— Врёт! Врёт он всё!
— Но весьма скоро меркин[35] тебе понадобится, — Роберт Данилович окинул девицу насмешливым взглядом. — Советую присмотреть заранее. Тут дело такое, важно подобрать тот, что будет смотреться естественно. Идёмте. У меня и вправду времени немного.
— Тварь! — визг девицы ударил по нервам. — Да будь ты проклят! Да чтоб твои глаза жабьи повыпучивало! Чтоб руки отсохли! Чтоб корень твой узлом завязало да не развязало!
Да уж, ругались здесь много и с фантазией. А я себе поставил заметку помыться, как вернусь. Дважды. И одежду перестирать с дегтярным мылом.
Вот так пойдёшь за приличным человеком, а он тебя приведёт невесть куда.
Король устроился на втором этаже. Снова тот же узкий полутёмный коридор. Лампочки светят через одну. Но на полу — ковровая дорожка. Но эта с виду почище.
— Явился, — Король сам выглянул. И сразу как-то стало ясно, что именно к нему Роберт Данилович и шёл. — Долгёхонько ты добирался, Робертушка…
— Мы так не договаривались, между прочим.
— Может, и нет, — Король пожал плечами. Был он высок и крепок, и двигался, пусть неспешно, тягуче, но так, что ясно было: эта неспешность — не более чем маска. Как и домашний стёганый халат с кистями. Халат наброшен поверх белой рубахи. На ногах тапочки. И сам Король похож на этакого доброго барина, уже раздавшегося от праздной жизни, обзаведшегося парой-тройкой дурных привычек и краснотой лица, но при том сохранившего ещё былую стать. — Но тебе и вправду охота мокнуть? Вона, я эту погоду знаю… сейчас закапает.
Оно и вправду закапало. Невесомая будто бы взвесь набрала плотность, перерождаясь в долгий унылый дождь из тех, что могут идти сутки напролёт.
Холодно, мать вашу.
— Садись вон. Сейчас чайку принесут. Или ты кофею больше? Шоколаду? Хотя что это я, тут надо что-то иное. Голодный? Ай, чего спрашиваю. Наверняка голодный, — Король поднял колокольчик и позвонил. А когда дверь приоткрылась, велел: — Принесите нашему гостю ужин.
— Так-то… да, — Роберт Данилович разом успокоился. — Уж извини за резкость. День сегодня нервный больно.
— Бывает, — Король кивнул и сам устроился в кресле.
А мы огляделись.
Ничего такая комната. С претензией. Обои по новой моде зелёные да с позолоченными цветами. Камин, самый настоящий, и огонь горит, и Тьма ощущает жар, от него исходящий. На каминной полке красуются часы и фарфоровые балерины. Пол укрывает медвежья шкура, выделанная с головой. На лапах когти, в пасти поблескивают белые зубы, а стеклянные глаза ловят отблески пламени.
Пара кресел.
И стол у окна. В комнату уже вкатывают другой. И не девица, но мрачного вида тип, ломаные уши которого выдают, что жизнь его была полна сложностей. Белый передничек на нём смотрелся бы забавно, да только никто не улыбается. А громила вкатив столик, уходит. Правда, недалеко. Встаёт за дверью, массою своей эту дверь перегораживая.
Любопытно.
— Кушай, дорогой. И сказывай… что ты там про девку кричал?
— Я не кричал.
— Ай, всё равно. Больная?
— Да.
— Уверен?
— Так-то надо глянуть, но я чувствую, что да.
— Глянешь, — Король не спросил, но поставил перед фактом. А Роберт Данилович кивнул, только уточнил:
— Лечить?
35
До открытия антибиотиков единственным лекарством против сифилиса были средства на основе ртути. От них волосы в интимных местах выпадали. А отсутствие их становилось своего рода предупреждением. Клиенты знали об этой особенности и избегали связываться с облысевшими в зоне бикини дамами. Тогда и начинают пользоваться спросом парики для лобка, получившие название Merkin. Появившись изначально во Франции, где, собственно, и началась эпидемия, парики распространяются по всему миру.