Роуэн не ответил. У него не было ответа.
— Заверши свое исследование относительно Ренуара, — велел Фарадей. — Напиши анонимную эпитафию и помести в Сеть, чтобы все могли ее прочитать.
— Да, серп Фарадей, — сказал Роуэн, обнаруживший, что в подчинении старому наставнику есть своя прелесть. Словно ему некоторым образом оказывали честь.
Удовлетворенный, Фарадей повернулся к двери.
— А как насчет вас? — спросил Роуэн. Часть его существа не желала, чтобы бывший наставник ушел и оставил его наедине с самим собой. — Вы опять исчезнете?
— У меня много дел, — отозвался Фарадей. — Я недостаточно стар, чтобы быть знакомым с Высочайшим Клинком Мира Прометеем и остальными серпами-основателями, но я знаю, какой завет они нам оставили.
Роуэн тоже знал.
— «На случай, если этот эксперимент провалится, мы разработали механизм спасения».
— Молодец, не забыл. Основатели разработали план защитных мер, если серпы впадут во зло. Вот только этот план пропал где-то в глубинах времени. Я же надеюсь на то, что он не пропал, а только затерялся.
— Думаете, вы сможете его найти?
— Может да, может нет, но мне кажется, я знаю, где его искать.
Роуэн пошевелил мозгами и заподозрил, что тоже знает, где Фарадей начнет свои изыскания.
— Твердыня?
Роуэн очень мало знал о Городе Твердого Сердца, или, как его называли в народе, Твердыне. Это был плавучий мегаполис посреди Атлантического океана. Центр силы, резиденция Всемирного Совета серпов, место, откуда семь Великих Истребителей управляли региональными коллегиями всего мира. Пока Роуэн был подмастерьем, он не задумывался о Твердыне — она была где-то далеко и высоко, за гранью его жизни. Однако для серпа Люцифера, сообразил вдруг Роуэн, Твердыня должна быть чем-то большим, чем просто точкой на его радаре. Ведь наверняка подвиги серпа Люцифера привлекли внимание Великих Истребителей, пусть даже они пока молчат об этом.
Роуэн оторвался от мыслей о том, какую роль может играть великий плавучий город в общей картине происходящего, и увидел, что серп Фарадей качает головой.
— Нет, не Твердыня, — сказал учитель. — Она была построена значительно позже основания Ордена. Место, которое я ищу, должно быть гораздо старше.
Роуэн напряг мозги, но ничего не придумал. И тогда Фарадей проронил:
— Страна Нод.
Роуэну понадобилось несколько секунд, прежде чем до него дошло сказанное. С момента, когда он в последний раз слышал этот стишок, прошло много лет.
— Страна Нод? Но ведь такого места нет, это всего лишь детская песенка![6]
— Все сказки можно проследить назад во времени и пространстве. Истоки даже самых простеньких, невинных детских прибауток могут оказаться весьма неожиданными.
Этот разговор пробудил в памяти Роуэна другой детский стишок-считалку:
Много позже он узнал, что речь в нем идет о болезни Эпохи Смертности, которую называли «Черная смерть». Стишок сам по себе полная белиберда, но стоит только уяснить себе значение каждой строчки — и он вдруг наполняется жутким смыслом. Детишки весело распевают о страшной погибели.
В нем было не больше смысла, чем в стишке про Страну Нод. Насколько Роуэну помнилось, дети кричали эту считалку, водя хоровод вокруг одного своего сотоварища. Как только стишок заканчивался, «водящий» в центре должен был гоняться за всеми остальными и «салить» их. Тот, кого он «осаливал» последним, становился новым «водящим».
— Нет никаких свидетельств, что такая страна вообще существует, — указал Роуэн.
— Вот почему ее так и не нашли. Это не удалось даже тонистам, которые верят в нее так же свято, как и в Великий Резонанс.
Упоминание о тонистах убило в Роуэне всякую надежду на то, что слова Фарадея следует воспринять всерьез. Тонисты? Да ладно! Роуэн спас целую кучу тонистов в тот день, когда убил серпов Годдарда, Хомски и Рэнд, но это не значит, что он стал относиться серьезнее к их нелепым верованиям.
6
Страна Нод — согласно Библии, это страна, куда ушел Каин после убийства Авеля. Поскольку глагол nod в английском языке означает «кивать головой», а также «клевать носом, задремывать», шутливое выражение «уйти в Страну Нод» означает «уснуть».
7
В отличие от стишка про Страну Нод, приводящегося в следующей главе, это подлинная детская считалка, берущая начало из Средних веков и имеющаяся в нескольких вариантах. В последнее время, правда, ее мрачный смысл оспаривается.