Михаил Рицнер
Гудбай, Россия
Светлой памяти моих и Галиных родителей:
Самуила Ильича и Бети Ароновны Рицнер,
Израиля Исааковича и Марии Ильиничны Бекерман
Любимым внукам и внучкам Рону, Йонатану, Рути,
Диане, Мириям, Даниелю и Алону Рицнер
Предисловие автора
Я никогда не желал быть как все ….
«В следующем году — в Иерусалиме!»[1]
«Если бы перед моим рождением Господь сказал мне: «Граф! Выбирайте народ, среди которого вы хотите родиться!» — я бы ответил ему: «Ваше величество, везде, где Вам будет угодно, но только не в России!» Это написал в 1869 году русский аристократ, поэт и писатель Алексей Константинович Толстой[2]. Проницательный Исаак Бабель устами героя «Одесских рассказов» задал риторический вопрос: «…разве со стороны Б-га не было ошибкой поселить евреев в России, чтобы они мучались, как в аду? Чем было бы плохо, если бы евреи жили в Швейцарии…»[3] Так в результате роковой ошибки Создателя мои предки оказались в «неправильном месте» — в Российской Империи. Кому-то надо было вернуть «семейные гены» в Землю обетованную, которую Б-г обещал потомкам Авраама[4]. Сорок лет Моисей водил евреев по пустыне после Исхода из Египта. Столько же времени я прожил в СССР до возращения на родину праотцов еврейского народа Авраама, Ицхака и Якова.
«Гудбай, Россия» посвящена этим годам моей жизни, в ней рассказывается об эволюции правоверного пионера и комсомольца в инакомыслящего интеллигента, о «блефе коммунизма» и генезисе антисемитизма, об огорчениях и достижениях карьеры врача и ученого, о причинах Исхода из СССР и многом другом. В Израиле мне пришлось многое начинать сначала: учиться жить и работать в новой стране, делать то, что мог и должен! Эта книга была задумана давно, но ежедневная лечебная работа в клинике, лекции студентам и врачам, гранты и научные проекты, конференции и доклады, анализ данных, написание статей, монографий и другие неотложные дела занимали все мое время без остатка. Когда же в 2016 году я ушел в отставку, оставил руководство клиникой и перешел в Институт национального страхования, появилось время рассказать про свою «сионистскую миссию». Писать воспоминания оказалось непросто.
• Став главным персонажем повествования, я испытал ряд неудобств, но к завершению работы книга наполнилась многими и разными людьми.
• Мне приходилось преодолевать самоцензуру, приобретенную в стране исхода, чтобы писать правдиво и искренне.
• Мешал мне и литературный стиль, весьма далекий от мемуарной прозы и отточенный на написании научных статей и книг по-английски.
• Я мало читал и практически не писал по-русски последние тридцать лет. За это время и русский язык не остался неизменным. Мне приходилось многое перепроверять и даже консультироваться по поводу отдельных слов, фраз и знаков препинания. Возможно, не все ошибки и опечатки устранены.
• Были трудности нравственного порядка: например, не все люди, которых я упоминаю в книге, живы, а посему они не могут мне возразить и вступить в полемику, если что не так.
Когда же рукопись приобрела некоторую завершенность, внутренний голос задал главный вопрос:
— Так зачем ты, доктор, написал эту книгу? Ты считаешь себя выдающейся личностью или общественным деятелем, с жизнью которого надо познакомить общество?
— Отнюдь нет, — ответил я вполне уверенно, — да и судьба моя, к счастью, не геройская. Я рассказываю о карьере врача и ученого, о семье и учениках, о друзьях и недругах, о стране и времени накануне распада СССР.
— Но ты ведь знаешь, что мемуары субъективны и правда у каждого своя? — гнул свою линию внутренний голос.
— Знаю и несу полную ответственность за все ошибки и заблуждения, имеющиеся в книге. Я стремился быть «…размышляющим, но не занудой, полезным… не излагать детально бесконечные подробности…» (см. ниже «Молитву пожилого человека»). Кроме того, мемуарная литература признается важным источником для научных исследований советского общества[5]. «Когда очевидцы молчат, рождаются легенды», — заметил Илья Эренбург. Можно сказать, что «Гудбай, Россия» — это мой небольшой вклад в еще не написанную историю страны, где я родился и вырос.
— Не секрет, что память не самый надежный источник информации.
— И это правда. В моем распоряжении были личный архив, включающий многочисленные документы, дневники, публикации, обширную переписку и фотографии, а также ресурсы интернета. Правда, не желая превращать текст книги в научную монографию, я привожу ссылки на источники не во всех случаях.
1
«В следующем году — в Иерусалиме!» означает выйти из рабства и вернуться на родину предков. В Иерусалим не едут — в него поднимаются, потому что отсюда исходит сила Творца Мироздания.
4
Земля Израильская, также Земля обетованная, Святая земля — понятие в иудаизме и христианстве.
5
Инакомыслие в СССР в 50-е — первой половине 60-х гг. http://cheloveknauka.com/inakomyslie-v-sssr-v-50-e-pervoy-polovine-60-h-gg#ixzz5Af03ogC5