Ядзима с головой погрузился в расшифровку.
За короткое время, которое ему понадобилось, он пролил больше слез, чем за всю жизнь до этого. Он был опустошен. До чего трогательными оказались послания. Автором записок была не Такако. Их погибшие дети, Акио и Вако, пользовались шифром для переписки.
Сообщения были бессвязными, но отголоски веселой жизни детей, сохранившиеся в посланиях, трогали до глубины души.
Переписка началась с наступлением лета — ни одной записки, датированной раньше июня, не нашлось.
«Я ушел в бассейн, 10 июня, 15:00».
Почерк был небрежным, крупным — рука Акио.
«Встретимся на обычном месте».
Тот же смысл, что и в записке, которую он нашел первой. Что это за место, интересно? Должно быть, какое-нибудь потрясающее секретное убежище где-нибудь в парке.
«Не говори маме про того щенка. 3 сентября, 19:30».
«Он лает, так что, даже если спрячем, она все равно найдет».
Про собаку было еще несколько посланий. Что, интересно, с ней в итоге случилось? В зашифрованных письмах об этом ничего не говорилось.
Откуда брат с сестрой узнали про подобный код? Дело происходило во время войны, поэтому, конечно, у них было много возможностей разузнать о разных шифрах.
Оба очень полюбили эту игру в зашифрованную переписку, так что и во время пожара, наверное, захватили книги с собой, убегая в бомбоубежище.
А чтобы придать игре правдоподобности и загадочности, пользовались не своими книгами, а толстыми томами из отцовской библиотеки, причем теми, что выглядели особенно сложными и заумными.
Сейчас то, что он принял эту записку за письмо Такако, казалось абсурдным. Но и теперь он не мог отделаться от мысли, что книга обладает собственной волей. Теперь, когда все сгорело в страшном пламени войны, листок с кодом вот так, случайно, попался на глаза отцу — что это, если не воля судьбы?
Может, это и нелепая мысль, но не скрывается ли в записках желание детей перемолвиться с отцом словом на прощание?
Ядзима ощутил, как его охватывает печальное умиротворение — даже большее, чем если бы им все же удалось найти останки детей.
Послания словно говорили ему, даруя утешение: «Мы теперь играем на небесах». Ему хотелось верить в это.
Под сенью цветущей сакуры
(Перевод Валерии Хазовой)
Когда начинает цвести сакура, люди приносят алкоголь, едят данго[10], сидя под цветущими деревьями, и, опьяненные роскошью и великолепием цветов вишни, наслаждаются жизнью, вот только все это ложь. А ложь это потому, что люди, собравшись под цветущей сакурой, напиваются — их мучают отрыжка и рвота, а потом они затевают ссоры. В этом нет ничего особо удивительного еще со времен эпохи Эдо, однако в той же древности никто бы и не подумал о том, что отвратителен именно сам пейзаж и вид того, что находится под цветами сакуры. Если говорить о днях нынешних и о том, что видим под кронами цветущей вишни, то мы обычно акцентируем свое внимание на атмосфере шума и гама, который рождается из-за перепалок напившихся людей, однако абсолютно ужасен и вид самого места, даже если не учитывать присутствие людей. А ужасно само изображение того, что находится под кронами сакуры: если исключить фигуры, то даже в театре Но[11] есть такие сцены, где это обыгрывается — там мы можем увидеть матерей, чьих любимых детей украли, и эти несчастные, пытаясь их найти, возвращаются под сень японской вишни в полном цвету, сходя с ума; этих женщин преследуют галлюцинации — образ их чад, зарытых в опавшие цветочные лепестки. В конце концов эти женщины умирают от настигшего их безумия, погребенные под пологом из лепестков вишни.
Раньше, в древности, была дорога, ведущая через горный перевал Судзукатогэ, где путникам приходилось идти под сенью японской вишни. Все шло хорошо, пока не было цветов, однако с началом сезона цветения сакуры настроение всех путников, которые шли среди рощ сакуры, менялось. Они старались как можно быстрее покинуть эти места, и ноги сами несли их как можно скорее к лесу, где стояли зеленые деревья или хотя бы мертвые засохшие стволы. И если человек шел один, то все было, в общем-то, неплохо, потому что достаточно сломя голову убежать из-под крон сакуры, а затем можно с облегчением перевести дух, оказавшись среди нормальных деревьев, однако последствия для путешествующих парой путников были куда страшнее. Потому что резвость ног отличается у разных людей — кто-то неизбежно начинает отставать, и его товарищу приходится в панике бросать его, невзирая на безумные крики отчаяния, раздающиеся за спиной. Именно поэтому путники, до той поры бывшие в согласии и дружбе, переставали доверять друг другу, и их отношения портились, стоило им пройти по пути через перевал Судзукатогэ под сенью цветущей сакуры. Из-за этого путешественники специально стали выбирать другие обходные горные тропы, чтобы их путь не пролегал под этими деревьями, и через какое-то время рощи сакуры оставили этот некогда оживленный тракт один на один с безлюдной тишиной гор.
10
Данго — японские сладости, приготовленные из рисовой муки. Обычно подаются в виде нескольких шариков, нанизанных на палочку и политых соусом.
11
Театр Но — один из классических видов японского театра. Для него характерны представления, включающие в себя элементы песнопений, речитатива, пантомимы.