— Стоящее дело?
— С тебя не убудет.
Пока они шли рядом, из десяти встречных людей восемь обернулись и посмотрели им вслед. Они смотрели не на Тадзиму, а на Кинуко. Даже такой привлекательный мужчина, как Тадзима, на фоне элегантной Кинуко выглядел невзрачно и убого.
Тадзима привел девушку в знакомый подпольный ресторанчик.
— Какое у них тут фирменное блюдо?
— Вроде бы тонкацу[88].
— Возьму его. Есть хочу. А что еще у них есть?
— То же, что и везде. А что ты хочешь?
— Их фирменное. Что, ничего, кроме тонкацу, нет?
— Порции здесь большие.
— Жмот! Черт с тобой. Пойду сама узнаю.
Чудовищно сильная, обжора, но при этом редкостная красотка. Нельзя ее упустить.
Тадзима пил виски и, с раздражением наблюдая, как Кинуко все ест и ест, объяснил ей суть своей просьбы. Кинуко лишь продолжала есть и не проявляла особого интереса к его истории — непонятно, слушала ли она вообще.
— Ну как, возьмешься помочь?
— Ну и дурак же ты! Дела у тебя совсем плохи.
Тадзима, обескураженный столь резкими словами, продолжил:
— Да, дела совсем плохи, потому и обращаюсь к тебе. Я в полном тупике.
— Зачем такие хлопоты? Если тебе надоело, не лучше ли просто расстаться со всеми?
— Не могу же я поступить так грубо! Ведь они когда-нибудь замуж соберутся или нового дружка заведут. Это долг мужчины — подтолкнуть подругу к такому решению.
— Ну и ну! Что еще за идиотский долг? Наплетешь им про расставание — или что ты там придумал — а сам и дальше будешь за ними ухлестывать? У тебя на роже написано, что ты развратник.
— Полегче! Будешь хамить — разозлюсь. У всего есть предел. Сама-то уплетаешь за обе щеки.
— Интересно, а кинтон[89] здесь подают?
— Что, опять есть захотелось? Желудок бездонный? У тебя точно какая-то болезнь. Может, тебе врачу показаться? Вон сколько слопала. Меру надо знать!
— Ну ты и жмот. Женщины обычно столько и едят. Дамочки, которые все время отказываются от еды, просто рисуются, чтобы выглядеть соблазнительно. Что до меня, я могу есть столько, сколько хочу.
— Нет уж, хватит. Это место не из дешевых. Ты что, всегда так много ешь?
— Нет, конечно. Только когда угощают.
— Я буду угощать тебя, сколько пожелаешь, только выполни мою просьбу.
— Тогда мне придется пропускать работу, а это убытки.
— Это я отдельно возмещу. Получишь ровно столько, сколько обычно выручаешь.
— Мне только сопровождать тебя надо, и все?
— Ну да. Но есть два условия. Ты должна держать язык за зубами, когда рядом другая женщина. Поняла? Можешь смеяться, кивать, мотать головой, но не более того. И еще одно — не ешь в присутствии других. Когда мы вдвоем, ешь сколько влезет, но при других не позволяй себе ничего, кроме чашки чая.
— И за это деньжат подкинешь? Ты ведь жмот, обманешь еще.
— Не волнуйся. Мне сейчас не до обмана. Если не получится, то мне конец.
— Зарезал путь к отступлению?
— Кого еще зарезал? Бестолочь, говорят «отрезал путь».
— Что, разве? — сказала она как ни в чем не бывало.
Тадзима с трудом сдерживался. Но все-таки она красива. До того изящна — не верится, что такое в мире бывает.
Тонкацу. Куриные котлетки. Сасими из тунца. Сасими из кальмара. Рамэн. Угорь. Тушеные овощи с мясом. Шашлычки из говядины. Большая тарелка суси. Салат с креветками. Клубника со взбитыми сливками.
Еще и кинтон попросила. Да ни одна женщина столько не съест. Или все-таки съест?..
Кинуко сказала, что она живет в районе Сэтагая, по утрам обычно занимается рабочими делами и после двух часов дня бывает свободна. Поэтому Тадзима условился с Кинуко, что примерно раз в неделю, в удобный для обоих день, они будут созваниваться, договариваться о месте встречи и устраивать прощальное шествие к одной из женщин, с которыми Тадзима намерен расстаться.
Было решено, что первой целью станет салон красоты в универмаге в районе Нихомбаси.
Позапрошлой зимой щеголеватый Тадзима как-то раз случайно зашел в салон красоты, где ему сделали химическую завивку. Главным мастером салона была Аоки, женщина лет тридцати, которая потеряла мужа во время войны. Она была из тех, кого Тадзима не завоевывал целенаправленно — Аоки сама проявила инициативу. Она моталась на работу в Нихомбаси из общежития для работников универмага в район Цукидзи, но доходов едва хватало на одинокую жизнь. Получилось так, что Тадзима стал помогать ей деньгами, и даже в общежитии знали об их отношениях.