По телефонному справочнику он узнал адрес Кинуко, а затем купил бутылку виски и всего пару пачек орешков. Он надеялся, что Кинуко будет голодна, угостится, напьется виски и заснет мертвецким сном. Тогда он овладеет ею. Главное, это чертовски дешево. Да и комнату не нужно снимать.
Тадзима всегда был уверен в себе, когда общался с женщинами, но столь грубый, бесстыдный и бессердечный план означал, что с ним правда что-то не так. Должно быть, он вышел из себя из-за того, что Кинуко так беззастенчиво им пользовалась. Всем известно, что нужно держать себя в руках, когда речь идет о влечении к женщине. Однако то же справедливо и для алчности. Если люди чересчур трепетно относятся к деньгам и хотят во что бы то ни стало компенсировать потраченное, то из этого тоже ничего хорошего не выйдет.
Рассердившийся Тадзима задумал циничный и подлый план, и в итоге его самого это привело к сокрушительному поражению.
Вечером Тадзима наведался в Сэтагая и разыскал дом Кинуко. Это оказалось двухэтажное деревянное здание, старое и мрачное. Комната девушки находилась наверху — прямо напротив лестницы.
Он постучал.
— Кто там? — послышалось привычное карканье. Открыв дверь, Тадзима остолбенел от удивления. Беспорядок. Вонь.
Ну и дыра! Маленькая комната на четыре с половиной татами[91]. Пол лоснился от грязи, вздулся буграми, похожими на морские волны, а от аккуратной каймы циновок не осталось и следа. В комнате было некуда ступить из-за торгового инвентаря: на липком полу лежали разбросанные канистры с керосином, клочки бумаги, коробки из-под яблок, двухлитровые бутылки, что-то похожее на птичьи клетки и какие-то свертки.
— А, это ты. Чего пришел?
Кинуко была в тех же нищенских лохмотьях, в которых Тадзима видел ее несколько лет назад, — в грязных шароварах-момпэ, в которых она выглядела так, что нельзя было понять, мужчина или женщина перед тобой.
На стене висел рекламный плакат кассы взаимопомощи — единственное украшение комнаты. Не было даже занавески. И это комната молодой девушки? Тускло светила маленькая лампочка. Какая же дыра…
— Просто зашел в гости. — От ужаса голос Тадзимы зазвучал хрипло и отрывисто, под стать Кинуко. — Но, похоже, лучше в другой раз.
— Тебе ведь точно что-то надо. Ты не из тех, кто лишний шаг просто так сделает.
— Нет-нет, сегодня я правда просто…
— Да расслабься. Неженка какой.
И все же до чего кошмарная комната.
Ему правда придется пить виски здесь? Надо было купить бутылку попроще.
— И вовсе я не неженка. Это называется опрятность. А ты сегодня, как обычно, неряха, — отрезал он.
— Я тяжести таскала, поэтому немного устала и легла днем поспать — только недавно встала. А, кстати, у меня кое-что есть. Заглянешь? Отдам по дешевке.
Наверное, хочет что-то продать. Если можно поживиться, то грязная комната — не такая уж проблема. Тадзима разулся, зашел внутрь и, выбрав место почище, сел по-турецки, не раздеваясь.
— Тебе ведь нравится вяленая икра[92]? Ты же любитель выпить.
— Очень нравится! У тебя есть? С удовольствием угощусь.
— Смеешься что ли? Плата вперед.
И Кинуко беззастенчиво сунула ладонь под нос Тадзимы.
Уставший от ее выходок, Тадзима с отвращением скривился:
— Все, что ты делаешь, отбивает у меня желание жить. Убери уже руку. И без вяленой икры обойдемся. Она вообще лошадям на корм.
— Я тебе по дешевке продаю, дурачина. Вкуснотища, из самого Нагасаки. Не вредничай, доставай-ка деньги.
Она продолжала трясти рукой перед ним и не собиралась ее убирать.
К несчастью, Тадзима и в самом деле обожал вяленую икру. Лучшей закуски к виски и не сыскать.
— Возьму немножко.
Тадзима раздраженно положил в ладонь Кинуко три крупные купюры.
— Еще четыре, — хладнокровно сказала Кинуко.
Тадзима оторопел:
— Хватит с тебя, дура!
— Вот жмот. Купи уж целый кусок! Ты и сушеного тунца, что ли, половинками берешь? Настоящий жмот!
— Ладно, возьму целый.
Даже такой неженка, как Тадзима, оскорбился до глубины души:
— Смотри — раз, два, три, четыре! Довольна? Убери ладонь. Посмотреть бы в глаза родителям такой бессовестной жадины.
— Я бы тоже посмотрела. И врезала бы хорошенько. Говорят же: «И зеленый лук, заброшенный, вянет и сохнет»[93].
— Твоя биография меня не интересует. Дай-ка стакан. Что ж, виски и вяленая икра. И еще орешки есть. Угощайся!
Тадзима жадно осушил большой стакан виски в два глотка. Сегодня у него был тайный план напоить Кинуко, но все получилось наоборот. Ему пришлось купить баснословно дорогую икру «из самого Нагасаки», которую Кинуко, ничуть не стесняясь, в мгновение ока нарезала толстыми кусками и свалила в миску, обильно посыпав приправой «Адзиномото»[94] сомнительного происхождения.
91
Примерно семь квадратных метров. Площадь одного татами разнится в зависимости от региона, в Токио она составляет 88 х 176 см.
92
Вяленая икра — засоленная и засушенная на солнце икра кефали. Особенно знаменита в Японии вяленая икра из Нагасаки.
94
Приправа (глутамат натрия), производимая одноименной компанией. Часто используется в блюдах азиатской кухни.