Утром в воскресенье я, естественно, направился в церковь, на крышу которой потратил пыл художественной части своей богатой души. Прихожане были одеты неформально, но прилично, дырявых джинсов и рубашек с павлинами я не заметил. Священник мило и деловито пожал мне руку, поблагодарил за участие в благотворительной акции и пропустил меня, православного, в англиканские святыни[25]. Все чинно сидели (имелись и специальные подпорки для коленопреклонения — падать на колени прямо на пол леди и джентльмены считают некомфортабельным); при входе каждому вручили томик псалмов, на стене висела большая таблица с указанием очередности их исполнения и соответствующей страницы, священник руководил службой и иногда просил встать. Больше всего меня поразила легкость и непосредственность проповеди. Священник импровизировал: завел речь о недавней грозе, валившей деревья и ломавшей кусты, о том, как он стоял в окне и смотрел на сосну, не сгибавшуюся под ударами ветра. Ее непоколебимая неподвижность наводила на глубокие мысли: таков и должен быть верующий, испытывающий удары судьбы. Священник не потрясал пальцем, не завывал и не призывал, он говорил искренне и, словно конферансье, отпускал милые шутки, вызывавшие добрую реакцию зала. Когда он проходил мимо прихожан, шалуны мальчишки стали дергать его за свисающие кисти пояса (на месте священника я тут же врезал бы им по лбу), но он добродушно потрепал их по головкам и с улыбкой прошел мимо.
В конце службы все встали и стали пожимать друг другу руки со словами «Мир вам!», а после службы, продолжавшейся ровно час, в церковном дворике состоялось чаепитие с кексами, и все оживленно щебетали.
Поразительна раскрепощенность, царящая в англиканской церквушке, где нет гнетущей торжественности католического храма или бесконечных приставаний и нравоучений, которые слишком часто встречаются в православной церкви со стороны некоторых менторов-священников и вездесущих, злых старух-прихожанок.
— Хорош христианин! — заметил Кот. — Тебе не в церковь нужно ходить, а в расстрельные подвалы Лубянки. Бедные, несчастные старушки его, видите ли, раздражают! Отвалил бы им не одну копейку, а один доллар — и они бы тоже стали добренькими…
Многие в Англии считают, что Бог был англичанином. Существует даже легенда, как Иисус еще мальчиком посетил Англию, а потом один из святых, вызволявший у Понтия Пилата тело Христа, привез туда кусочки его тернового венца. В 1559 году епископ Лондонский провозгласил, что Бог — англичанин, и призвал соотечественников семь раз в день благодарить Бога, что они родились англичанами, а не итальянцами, французами или немцами.
Триумф протестантизма в Англии был национальным триумфом, отождествление Реформации с «английскостью» еще больше усилило сплочение нации, влило новые соки в патриотизм.
В XIX веке с ростом английского могущества распространилось мнение, что англичане — это избранная нация, как древние иудеи. Эммануэл Сведенборг, учеником которого считал себя великий художник и поэт Уильям Блейк, утверждал, что, благодаря своему гению, англичане имеют собственное Небо, куда отбывают после смерти. «Железный герцог» Веллингтон, разгромив Наполеона при Ватерлоо, заявил: «Нас благословила рука Божья!»
Миссионерская деятельность в колониях расцвела в XIX веке и далеко не всех приводила в восхищение. «Англиканские священники и епископы горды и богаты, они живут в процветающих приходах, из их совершенно не потревоженной совести сочится жир… Это религия богатых, они этого не скрывают… путешествуют по всему миру, проникают в черную Африку ради приобщения к своей вере одного дикаря, забыв о миллионах дикарей в Лондоне, которым нечем платить». Это из «Зимних заметок о летних впечатлениях» возмущенного Федора Михайловича.
Конечно, в нынешние времена роль Церкви серьезно упала, но для среднего неискушенного англичанина она все же является важным моральным авторитетом, англиканскую Церковь, помимо всего прочего, ценят за прагматизм, комфортность и ненавязчивость. Англичане посещают церковь по желанию (или вообще не посещают), обычны суровый аскетизм церковного интерьера и минимум обрядов, никто не верит, как в России и некоторых других странах, что Церковь создана для защиты угнетенных и бедных. Даже во времена визита в Лондон Достоевского посещаемость церкви в Восточном и Южном Лондоне, где жили малоимущие, была самой низкой по стране.
Тем не менее ежедневно до 2.30 после полудня в Вестминстерском дворце появляется процессия, и полицейские с криками «Посторонним снять шапки!» стаскивают с себя шлемы и обнажают головы. Во главе шагает мужчина в забавных гетрах, за ним отставной генерал с золотой булавой, затем спикер палаты общин в черно-золотом одеянии, и всю процессию завершает не кто-нибудь, а священник спикера.
25
Тут же припомнилась английская эпиграмма: «Мой сын, смирению учитесь у овец!.. — Боюсь, что стричь меня вы будете, отец!»