Никто еще не имел такого любящего, такого верного и преданного слуги, какого имел я в лице моего Пятницы: ни раздражительности, ни упрямства, ни своеволия; всегда ласковый и услужливый, он был привязан ко мне, как к родному отцу[46].
В XX веке Мишель Турнье сатирически переписал роман Дефо, назвав его Vendredi («Пятница»). В этой версии обращение Пятницы в протестантскую этику выглядит еще более радикально. Крузо решает проверить слугу с помощью даже более бессмысленного задания в духе Сизифа, чем то, что мы находим в уставе Кассиана:
Я поручил ему самую дурацкую работу, которая на всех каторгах мира считается наиболее унизительной: вырыть яму, рядом – вторую, чтобы свалить в нее землю из первой, рядом – третью, чтобы свалить в нее землю из второй, и так далее. Он трудился целый день под раскаленным добела небом, в удушливом зное… Так вот: сказать, что Пятница не возмутился этим бессмысленным занятием, – значит не сказать ничего. Мне редко приходилось видеть, чтобы он трудился с таким беспримерным усердием[47].
Воистину, Сизиф превратился в героя.
При рассмотрении хакерской этики в широком историческом контексте нетрудно заметить, что эта этика – понимаемая не только как этика компьютерных хакеров, но и как более общий социальный феномен – куда больше напоминает этику допротестантской эпохи, чем протестантскую. В этом смысле можно сказать, что для хакеров цель жизни ближе к воскресенью, чем к пятнице. Но только ближе: по большому счету хакерская этика не совпадает с допротестантской, с ее идеалом рая как полного ничегонеделания. Хакер стремится реализовать свою страсть и готов принять, что работа даже над интересным заданием не всегда приносит одну только чистую радость. Для хакера страсть означает общее направление его жизни, хотя движение по нему далеко не всегда и не во всем бывает веселой игрой. Линус Торвальдс описывает работу над Linux как сочетание приятного хобби и серьезной работы: «Linux во многом был хобби (хотя и очень серьезным – лучшее сочетание)»[48][49].
Страстные и творческие, хакеры в то же самое время не уклоняются от тяжелого труда. В руководстве «Как стать хакером» Рэймонд говорит: «Быть хакером – удовольствие, но это удовольствие требует больших усилий»[50]. Да, чтобы создать хоть что-то стоящее, надо постараться. Если надо, хакер готов взять на себя наименее интересную часть работы в общем проекте. Осмысленность общего труда придает значение даже самым скучным частям проекта. Рэймонд пишет: «Самоотверженность и тяжелый труд становятся насыщенной игрой, а не рутиной»[51]. Есть разница между всегдашней серостью и страстью всей жизни, при воплощении которой иногда приходится решать монотонные, но необходимые задачи.
Глава вторая. Время – деньги?
Еще одна важная особенность специфического отношения хакеров к работе – их отношения со временем. Linux, интернет и персональный компьютер разработаны не в офисе с девяти до пяти. Когда Торвальдс писал первые версии Linux, он обычно работал допоздна, ложился под утро и просыпался к обеду, чтобы продолжить работу. Иногда он переключался с написания кода на компьютерные игры или на что-то вообще постороннее.
Подобные свободные отношения со временем типичны для хакеров, которые ценят индивидуальный жизненный ритм. В своем знаменитом труде Вебер подчеркивает органическую связь между концепциями работы и времени, указывая на характерное чувство времени как на неотъемлемую часть протестантской рабочей этики. Вебер цитирует девиз Бенджамина Франклина «Время – деньги»[52]. Дух капитализма вырос из подобного отношения ко времени.
При рассмотрении доминирующего в современном обществе подхода ко времени становится очевидно, что, хотя структура экономики во многом изменилась со времен промышленного капитализма, заветы протестантской этики в части организации времени большей частью остались в силе. Сейчас даже маленькие промежутки времени рассматриваются как весьма ценные. Для обозначения этой тенденции сетевого общества Кастельс подобрал удачный термин «сжатие времени»[53].
48
Крузо являет собой прекрасный пример нашего изменившегося отношения к работе, так как идея жизни на острове выпукло показывает господствующие ценности. Островная жизнь Крузо значительно отличалась от изображенной в древних мифах об Островах Блаженных, где, согласно Гесиоду, вечно длился золотой век, когда «Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою, Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость К ним приближаться не смела. Всегда одинаково сильны Были их руки и ноги. В пирах они жизнь проводили» (Гесиод. Труды и дни. С. 112–115. Перевод В. В. Вересаева, цит. по: Гесиод. Теогония. Труды и дни. Щит Геракла. М., 2001). Образы жизни на острове повлияли на историю утопий, и разница между древней и современной концепцией очевидна. Идеалом общества в глазах Сократа (т. е. Платона) были Острова Блаженных. При наилучшем из возможных общественном устройстве только работа была уделом представителей низших классов и рабов. Как говорит Сократ, «есть еще, как я думаю, прислужники и иного рода, которые, по уму, не слишком были бы достойны общения, но они владеют телесною силою, достаточною для поднятия трудов. Так продавая употребление своей силы и цену употребления называя наймом, они, думаю, получили имя наемников. Не правда ли?» («Государство», 371d-e; см. также 347b, 370b – c, 522b, 590c. Здесь и далее Платон цит. по: https://ru.wikisource.org/wiki/Сочинения_Платона_(Платон/Карпов)). Граждане в полном смысле этого слова свободны от работы и могут посвящать время философии. Это сократовское отношение к работе пронизывает все труды Платона. В «Горгии» Платона Сократ говорит Калликлу, что, будучи свободным человеком, тот не позволил бы дочери выйти за механика, и добавляет: «Однако ж ты тем не менее презираешь и его самого, и его искусство, и имя механика произносишь как бы с пренебрежением» (512c, cp. 518e-19a). В «Федре» Сократ приводит «рейтинг» возможных судеб. Только софист, тиран и животное расположились ниже работника (неудивительно, что на первом месте расположились боги и люди, им подобные, то есть философы). (248d-e). Тон не меняется и в других трудах Платона (см., например, «Пир», 203а, и «Алкивиад», 1:131b). В современных утопиях отношение к работе резко противоположное. На созданном воображением Томаса Мора острове Утопия праздность фактически запрещена, как и во всех известных утопиях, сочиненных с начала Возрождения.
52
Целиком абзац из «Совета молодому торговцу» (1748) звучит так: «Запомните, что
53
См. Кастельс. Информационная эпоха. 2000. Том 1, глава 7. Информационная экономика также означает такой экономический уклад, отличительным продуктом которого являются информационные технологии или сама информация. Пайн и Гилмор привносят новое значение, говоря о новой