Сердце Мо Жаня не выдержало его мучений:
— Хорошо. Я дам тебе правдивый ответ.
Крепко сжимая плечо Сюэ Мэна, он и сам не знал, кто из них сейчас дрожит. Впрочем, в данный момент это уже не имело никакого значения. Неотрывно глядя в глаза своему брату, твердо чеканя каждое слово, он сказал:
— Поверь мне, я никогда не был человеком Жуфэн. В этой жизни я не сделал ничего, что могло бы навредить Пику Сышэн. Если это возможно, я хотел бы служить нашему ордену до конца своих дней.
Сюэ Мэн будто язык проглотил. Он пошевелил губами, словно пытаясь сказать что-то еще, но так и не смог. Переполнившие его глаза слезы в этот момент полились неудержимым потоком. Он прихватил зубами нижнюю губу и на несколько мгновений просто застыл на месте, кусая ее, прежде чем его, наконец, прорвало:
— Ши Мэй сказал, что я никогда не понимал его. Но, по правде говоря… я и тебя никогда не понимал… Раньше я был своенравным и слишком часто потворствовал своему дурному характеру, никогда не думал, через что вам двоим пришлось пройти, ничего не понимал и часто просто орал не по делу… но… но… — на какое-то время он замолчал. Слезы текли и текли по его щекам и, собираясь в крупные капли, падали на землю, — но, на самом деле, я всегда очень переживал за вас. Я больше никогда не буду бранить тебя, и Ши Мэем снова помыкать не буду… Я просто хочу, чтобы все было как раньше… если бы все можно было изменить и вернуть как было, — на последних словах он уже рыдал, захлебываясь горькими слезами. — Брат, не лги мне…
Мо Жань больше не мог видеть его таким. Не решаясь взглянуть на него снова, он подтолкнул Сюэ Мэна к Сюэ Чженъюну.
— Будь благоразумен, — его низкий голос был таким же влажным, как цветы под утренней росой. — Слушайся дядю и сейчас уходи вместе с ним. Как только здесь все будет улажено, я сразу же разыщу вас.
Сказав это, Мо Жань тут же развернулся и поспешил вернуться за магический барьер горы Цзяо. Запечатав его, он больше ни разу не оглянулся.
После ожесточенной схватки от некогда величественного Зала Духа Дракона остались лишь застланные дымом горы битого камня, обломки рухнувших колонн, да потрескавшиеся каменные плиты пола. Тасянь-Цзюнь уже прижал свой модао к шее Чу Ваньнина. Он надавил чуть сильнее, и раздражающе яркая алая кровь скользнула вниз, запятнав черное лезвие.
Чу Ваньнин закрыл глаза и молча поджал губы.
— Учитель, сражаясь со мной сегодня, ты был подозрительно рассеян[234.3].
— …
— Ты же это не нарочно, а? — Тасянь-Цзюнь заставил его подняться с колен. По одному мановению его руки Бугуй исчез, но в тот же миг тело Чу Ваньнина сковало сильнейшее сдерживающие заклятье. Когда голубовато-зеленый искрящийся поток света крепко-накрепко связал тело Чу Ваньнина, Тасянь-Цзюнь бесцеремонно сжал его подбородок, заставляя поднять голову.
— Скажи этому достопочтенному, о чем ты думаешь?