— Разве у каждого человека должен быть гроб? Если тебе на роду написан метр, не стоит просить о трех[215.3].
У него не оставалось выбора, кроме как попытаться закопать матушку прямо так. Но все кладбища в Линьи строго контролировались местными властями. Ближайшее кладбище для тех, кому нечем было заплатить за погребение, находилось за городскими стенами в районе Дайчэна, но чтобы добраться туда, нужно было пройти довольно длинный путь и перебраться через два внушительных холма.
Мо Жань тащил на себе труп матери, всю дорогу ловя взгляды людей, в которых было отвращение, презрение, удивление и сочувствие. Но за все четырнадцать дней, что маленький ребенок нес на себе умершую мать, никто не захотел помочь ему.
Четырнадцать дней. И ни одного человека, который бы ему помог.
Сначала он пытался вставать на колени на обочине дороги, умоляя всех проезжавших мимо благородных и достойных господ, кучеров и крестьян, позволить ему погрузить его мать на их повозку.
Но кто захочет погрузить на свою повозку труп незнакомца?
Поэтому потом он уже не умолял, а просто, стиснув зубы, шаг за шагом тащил на себе свою мертвую мать.
Труп окоченел, затем опять размяк и начал гнить. Зловонная жижа сочилась из него, и прохожие обходили их за три метра, брезгливо зажимая носы.
На четырнадцатый день он наконец добрался до места, отведенного для захоронения безымянных трупов.
К этому времени его собственное тело полностью утратило запах живого человека, до мозга костей пропитавшись трупной вонью.
Без кирки и лопаты, голыми руками Мо Жань вырыл неглубокую яму… К этому времени у него и правда не осталось сил, чтобы вырыть нормальную могилу. Уложив свою обезображенную гниением до неузнаваемости мать в вырытую яму, он сел рядом с ней и застыл в оцепенении.
Прошло очень много времени, прежде чем, все еще не выйдя из ступора, он пробормотал:
— Мама, я должен тебя похоронить.
Зачерпнув пригоршню земли, Мо Жань медленно высыпал ее на грудь своей матери. Именно в этот момент он не выдержал и начал горько плакать.
Это было так странно, ведь до этого Мо Жань думал, что все его слезы уже давно вытекли, а слезные железы пересохли, как русло реки после многолетней засухи.
— Нет-нет-нет, я ведь тебя больше не увижу, если закопаю. Не увижу, если закопаю, — он заполз в яму и, распластавшись на вонючем сгнившем трупе, разрыдался. Когда эмоции немного улеглись, Мо Жань снова попытался зачерпнуть пригоршню земли, но эта глинистая почва словно обладала магическим свойством открывать его слезные протоки, и он снова не смог сдержать слезы.