Сюй Шуанлиню было явно наплевать на то, какое впечатление он произвел на них. Единственный оставшийся глаз надменно закатился, демонстрируя весь его сарказм и злобу на мир. Однако, когда он дважды обвел взглядом всех поднявшихся на платформу и не увидел «того самого» человека, его злобная улыбка застыла, а потом и вовсе медленно увяла.
Сюй Шуанлинь содрогнулся и внезапно севшим голосом позвал:
— Е Ванси?!
Сюэ Мэн сердито ответил:
— Думаешь, заслужил право упоминать ее имя?
— Что вы с ней сделали?!
Сюэ Мэн разозлился еще больше:
— А ты можешь как-то на это повлиять? Бессердечный недочеловек, как у тебя совести хватает делать вид, что ты беспокоишься о Е Ванси?
— Беспокоюсь? — казалось, это слово отрезвило Сюй Шуанлиня. На мгновение опешив, он зло прищурился, как будто медленно успокаиваясь, после чего заявил. — Нет, зачем мне о ней беспокоиться? И правда смешно…
Куда более рациональный Цзян Си мрачно сказал:
— Какой смысл с ним разговаривать? Убьем его!
С этими словами он тут же поднял правую руку, и в его ладони появился божественный меч Сюэхуан. Он уже собирался одним махом обезглавить Сюй Шуанлиня, как перед ним возникла черная тень, которая с быстротой молнии пресекла его атаку.
Приподняв брови, Цзян Си процедил сквозь зубы:
— Почему образцовый наставник Мо помешал мне?
— У меня есть к нему вопрос! — поджав губы, Мо Жань отвернулся. В его глазах отразились очень противоречивые эмоции. Казалось, изначально он хотел сказать что-то еще, но, в конце концов, его рот выплюнул только три слова:
— Где твой сообщник?
Сюй Шуанлинь не стал спешить с ответом. Неторопливо, будто специально растягивая время, он потер друг о друга пальцы ног.
Только теперь Мо Жань заметил, что на его ногах опять нет обуви.
— Говоришь, у меня есть сообщник, — Сюй Шуанлинь обнажил в усмешке ровные белые зубы. Со здоровой стороны его улыбающееся лицо все еще выглядело очень выразительным. С намеком на сарказм он продолжил. — Тогда все вы должны понимать, что я не могу говорить о нем. Все-таки я урожденный Сюй и для меня кодекс чести[225.3] боевого братства не пустой звук. Так что, милостивые господа, выдающиеся герои, люди чести и прочие благородные мужи, не тратьте свое время на расспросы.
Бросив красноречивый взгляд на Цзяньгуй в руке Мо Жаня, он продолжил:
— Не стоит пытаться допросить меня. В худшем случае я могу просто откусить себе язык… при желании всегда найдется способ не сказать правду.
Ошеломленный Сюэ Мэн в изумлении воскликнул:
— Ты... такому человеку, как ты, хватает наглости говорить о кодексе чести…
— Странно, а почему мне нельзя о нем говорить? — ответил Сюй Шуанлинь. — Друзья помогают друг другу; старший брат должен быть добр к младшему, а младший брат — почтителен к старшему; учитель должен быть добр к ученику, а ученик — почитать учителя, как отца; хорошие люди должны наслаждаться миром и покоем, а злые — наказаны по грехам их[225.4] — именно так должен быть устроен мир. Думаешь, что эти принципы могут понять только такие люди, как ты?