Но в том нестабильном мире эти слова еще не имели смысла. И кто мог сказать, как назревает, а потом проявляется враждебность, движущие силы которой скрыты за фальшивыми предлогами? В 1581 г. внезапно заволновался гарнизон замка Тотори в провинции Инаба, на севере, на побережье Японского моря. Это был передовой бастион Мори, принадлежность которого той или иной группировке могла во многом изменить расклад в северной части Центральной Японии. А в тот момент Хидэёси как раз сделал неожиданный ход — напал на остров Авадзи, господствовавший с востока над входом во Внутреннее море. Не он ли стал подстрекателем восстания в замке Тотори, чтобы отвлечь разрозненные силы Мори подальше от места, где происходили события реальной стратегической важности? Удар по Авадзи понемногу принес свои плоды — через три недели Хидэёси полностью овладел этой территорией, столь важной в национальной мифологии: говорили, что он был создан первым из всего архипелага, когда Идзанаги и Идзанами, две сестры[1], от которых пошел японский народ, месили копьем первозданную грязь и уронили несколько ее капель в море. Став после этого хозяином восточного побережья Внутреннего моря, Хидэёси направился в Битло (современная префектура Окаяма), далеко на запад от своего замка Химэдзи, на территорию, принадлежащую самим Мори. Мишенью он избрал замок Такамацу, игравший роль заслона первостепенной важности.
Крепость, возведенная в середине XIV в. и после этого долго обустраиваемая, считалась неприступной: водный поток и два озера прикрывали ее фланги, из которых атаковать можно было только один, но вал и бдительная стража охраняли его от всякого посягательства.
Чтобы вынудить такую крепость сдаться, в классическом варианте была возможна лишь одна тактика — затопления (мидзудзэмэ), операция очень эффективная, но деликатная, поскольку могла обернуться против ее организатора, неумолимо и надолго обрекая его на изоляцию на вражеской территории. В самом деле, одним из существенных факторов стратегии такого типа, требующей проведения значительных работ, было время.
Этот принцип состоял в том, чтобы, сделав состояние местности экстремальным, затопить цитадель, которую и в естественном состоянии окружала вода. Такая операция была возможной, если перекрыть естественное течение реки. Для этого солдаты, саперы и рабочие принялись наполнять бесчисленные мешки песком и гравием, как это делается и сегодня при сооружении дамб. С течением дней плотина удлинялась, достигнув нескольких сотен метров в длину и пяти метров в высоту. Она становилась берегом водохранилища, и вода мало-помалу образовала озеро, воды которого соединялись с водами двух других. Из недели в неделю уровень поднимался, и осаждающие соответственно наращивали высоту стены из мешков. Дома, теснившиеся к подножью замка, — жилища воинов, лавки купцов, мастерские ремесленников, снабжавших гарнизон, — скрывались под водой: безмолвный кошмар, потому что они давно были оставлены обитателями, укрывшимися с начала осады в крепости.
Уровень продолжал расти. Вода медленно подмывала стену замка. Изнутри доносился шум, признаки лихорадочной активности: спешно строили временные сооружения, мастерили пешеходные мостки, плоты из всего, что попадется под руку. Осажденные не теряли надежды и готовились пережить наводнение, чтобы дождаться помощи. Они знали, что со всех сторон к ним направляются войска Мори Тэрумото. Открыто перекрыв осаждающим пути отступления, те пытались спровоцировать Хидэёси, чтобы он на несколько часов отвлекся от упорной работы и выполнения своей задачи. Осажденные выжидали момента, готовые к быстрой вылазке: достаточно было проделать брешь в плотине, чтобы воды реки вернулись к нормальному течению и ситуация переменилась. Но упрямый Хидэёси игнорировал угрозы и вызовы — он усердно добивался наводнения. Во всяком случае, так внешне выглядела позиция опытного воина, что не помешало ему тайно послать Нобунага срочное сообщение, где без прикрас описывалась ситуация, баланс надежд и опасностей.