Замечательно, однако ж, что братья Бековича, с узденями, были отпущены на родину… Почему такая милость? Ради их мусульманства или предательства? Основываясь на неточных сведениях, сообщенных Нефесом, можно бы принять, что все число погибших и попавших в плен из отряда Бековича простиралось до 3000, а так как из Гурьева он выступил с 3646 чел., то недостающие 646 чел. могут быть отнесены на убыль в походе. Убыль в 1/4 наличного числа людей можно считать ничтожною ввиду неизбежного изнурения от громадности трудов и лишений; усиленные переходы в самую знойную пору оказались вовсе не так губительны, как можно было ожидать.
Приведя мнения лиц, писавших ранее о походе Бековича, что причинами гибели 3 1/2 -тысячного русского отряда были коварство хивинцев, измена Аюки-Хана калмыцкого и неразумная доверчивость Бековича, происходившая от нравственного его расстройства вследствие семейного горя, Макшеев говорит, что «немаловажною причиною… было также странное и двусмысленное положение Бековича, как мирного посланника с одной стороны и предводителя военного отряда, следовательно, неприятеля, — с другой». Макшеев разделяет это мнение, считает его справедливым, и потому можно бы подумать, что и он с Веселовским на месте Бековича также переселился бы в хивинский лагерь в качестве мирного посла и оттуда рассылал бы войскам глупые приказания в качестве военачальника!
Виноватым оказывается один Петр Великий, соединивший в одном лице две несовместимых обязанности! Но если мы обратим внимание на то, что Бекович вместо одной крепости на Каспии, как было поведено Петром I, построил еще две ненужных и негодных, куда и засадил всю свою пехоту «на пробу», если припомним, что у фон Вендена в азовском и астраханском полках из 2473 чел. на Красных Водах погибло за зиму 2173 чел., а на Тюп-Карагане у Хрущева, в Казанском полку, из 1254 чел. пострадали, по свидетельству Кожина, почти все[9] без всякой пользы для похода в Хиву; если, наконец, укажем, что в четвертую свою экспедицию он простоял у Гурьева, без всякой надобности, лишний месяц и тронулся в поход только с наступлением жаров, а затем, одержав победу над хивинцами, отдал свои войска в распоряжение хана для размещения будто бы по квартирам, то объяснять все это нравственным расстройством будет трудновато. К тому же о зимних квартирах в августе, при хивинском климате, и думать рановато. Надо было захватить любой город и основаться в нем.
Весь урон, причиненный безумными распоряжениями православного татарина, превысил 6000 чел. и 6 орудий.
Весть о плачевной участи экспедиции князя Черкасского прежде всего дошла в новые укрепления при Тюп-Карагане и Красных Водах; креп. Св. Петра еще не была окончена, а между тем, с получением печальной вести, начались нападения туркмен. На военном совете решено было прекратить постройку крепости в предположенных размерах и, ограничившись готовыми уже постройками, замкнуть занятое ими пространство забором и обнести валом. Недостаток дров, которых нельзя было найти ближе Астрахани, вынудил командирование туда части гарнизона, достигшей благополучно цели назначения, но не возвратившейся назад, так как море уже замерзло.
В Красноводской крепости известие получено еще в августе от туркмен, которые напали на команду, посланную за дровами, и захватили 26 человек в плен. Подступив затем к крепости, они объявили высланному для переговоров переводчику, что отряд князя Черкасского истреблен и что они намерены овладеть крепостью. 10 сентября они и действительно напали на крепость с сухого пути и с моря, ворвались в нее, но были выбиты. Устроив на косе, соединявшей крепость с материком, ложемент из мучных кулей, гарнизон отбил еще несколько нападений туркменов, но уже было очевидно, что, по крайнему неравенству сил, долго держаться было невозможно. Собранный военный совет решил оставить укрепление и возвратиться в Астрахань на судах, омелевших при крепости. 3 октября весь отряд сел на суда и отплыл в море, но буря разнесла суда, из которых некоторые потерпели крушение, а другие были прибиты к устьям Куры, где и прозимовали, и только весною 1718 г. возвратились в Астрахань. Погибло в море до 400 человек.
Еще в сентябре 1717 г. сенату было донесено из Астрахани о печальном исходе хивинской экспедиции; Петр Великий прислал приказание казанскому губернатору усилить гарнизоны на Тюп-Карагане и Красных Водах, но это приказание опоздало, так как гарнизоны уже оставили укрепления и воротились в Астрахань.
Так окончилась знаменитая по преодоленным трудностям и первая русская экспедиция в степи Средней Азии, подававшая вначале столь блестящие надежды.