Не слишком много, подумал он, чтобы подпитывать любовь. А что такое любовь? Ради всего святого, что такое любовь? Мир и покой, которые снизошли на него, когда она сидела в его кресле, откинув зеленоватую голову на голубую подушку? Или то, как она вдруг сказала:
— Вы знаете, я думала о Копернике…[336]
Коперник? При чем тут, скажите на милость, Коперник? Монах, которого осенила идея… идея, заключавшаяся в том, что у Земли другие очертания, и который оказался достаточно изворотлив и находчив, чтобы поладить с сильными мира сего и изложить свою теорию в такой форме, что в нее поверили.
Почему Лесли, чей муж сидел в тюрьме и которая вынуждена была сама растить детей и заботиться об их пропитании, проведя рукой по волосам, произнесла: «Я думала о Копернике».
Однако именно с тех пор замирало всегда у Родни сердце при упоминании имени Коперника, и потому он повесил на стену старинную гравюру с изображением монаха, словно говорившего ему: «Лесли».
Он подумал, что должен был все-таки признаться ей в своей любви. Хотя бы сказать.
Но было ли это на самом деле так уж необходимо? В тот день на Эшлдауне, когда они грелись на октябрьском солнце. Вместе — он и она — и одновременно порознь. Горечь и отчаянная тяга друг к другу. Их разделяли четыре фута, потому что придвинуться ближе было опасно. Она это понимала. Он подумал смущенно: «Это расстояние между нами подобно электрическому полю… заряженному желанием».
Они не глядели друг на друга. Он смотрел вниз на поле и ферму, прислушиваясь к едва слышному гудению трактора и любуясь только что вспаханным полем. А Лесли вглядывалась в даль, туда, где был лес.
Они оба напоминали людей, увидевших землю обетованную, оказавшуюся для них недоступной. Я должен был сказать тогда, что люблю ее, думал Родни.
Но ни один из них ничего не сказал — только Лесли пробормотала:
И все. Одна избитая строка. И он даже не понял, что она имела в виду.
А может, и понял. Да, все-таки понял.
Спинка кресла исчезла. И лицо Лесли. Он не мог ясно вспомнить ее лицо — только этот смешно кривившийся уголок рта.
И тем не менее последние шесть недель она сидела там каждый вечер, разговаривая с ним. Фантазия — не более того. Вымышленная Лесли, в чьи уста он вкладывал слова, усадив ее в кресло. Он заставлял ее произносить то, что ему хотелось услышать, и она соглашалась, но губы ее смеялись, словно она потешалась над тем, как он с ней обходится.
Это были, решил Родни, шесть очень счастливых недель. Он смог повидаться с Уоткинсом и Миллзом, провел на редкость приятный вечер с Харгрейвом Тейлором — у него всего несколько друзей, не слишком много. Чудесная прогулка по холмам в воскресенье. Слуги отлично его кормили, ел он, как ему нравилось, не спеша, приставив книгу к сифону с содовой. После ужина иногда заканчивал кое-какую работу, а потом выкуривал трубку и, наконец, чтобы не становилось вдруг одиноко, усаживал в кресло придуманную Лесли — для компании.
Верно, ту Лесли он придумал, но не было ли где-то неподалеку настоящей?
«Не увядает солнечное лето»
Родни вернулся к договору об аренде.
«… и будет отвечать за вышеназванную ферму, никогда не нарушая правил хозяйствования».
Я и в самом деле толковый юрист, сказал он сам себе с удивлением.
А потом, перестав удивляться (достаточно равнодушно): «Мне повезло».
Возделывать землю, думал он, тяжелое, рвущее сердце занятие.
Но, Господи, как же я устал!
Родни давно не ощущал себя таким усталым.
Дверь отворилась, и вошла Джоан.
— Ой, Родни, ну зачем читать в темноте!
Проходя мимо него, она включила свет. Он улыбнулся и поблагодарил.
— Так глупо, милый, портить глаза, если достаточно всего лишь щелкнуть выключателем. Не знаю, что бы ты без меня делал, — с чувством добавила она, усаживаясь.
— Заимел бы кучу дурных привычек, — сказал Родни, улыбнувшись добродушно, насмешливо.
— Ты помнишь, — спросила Джоан, — как ты вдруг захотел отказаться от предложения дяди Генри и стать фермером?
— Да, помню.
— Ты не радуешься сейчас, что я тебе не позволила?
Родни смотрел на нее и восхищался ее неутомимой бодростью, молодой стройной шеей, гладким миловидным лицом. Жизнерадостная, уверенная, преданная. Джоан всегда была мне хорошей женой, подумал он.
336
Коперник Николай (1473–1543) — польский астроном, основатель гелиоцентрической теории строения нашей планетарной системы.