Все уже позади. И все уже сказано. Но нам еще предстоит ехать в гостиницу «Метрополь» на прием, устроенный русскими для обеих команд. На нем присутствовали шесть или восемь советских хоккеистов, и мне очень хотелось поговорить с ними. Где же Ирина? Кто мне поможет побеседовать с этими ребятами? Беда в том, что мы так и не познакомились с русскими хоккеистами поближе. Но мы все равно достаточно хорошо узнали многих из них. Готов держать пари, что до первой игры в Монреале большинству наших хоккеистов были знакомы имена всего-навсего трех или четырех человек, имеющих отношение к советской сборной: Ана-," толия Тарасова, ее старшего тренера. Анатолия Фирсова, который из-за травмы колена и по соображениям возраста так и не смог с нами встретиться, и, может быть, защитника Александра Рагулина, лет десять выступавшего за сборную. А сейчас имена Якушева, Мальцева, Харламова, Лутченко и Третьяка куда как хорошо нам знакомы. Они звучат как Маховлич, Орр, Эспозито, Рателль и Халл. Мы знаем также и Васильева, и Цыганкова. Прощаясь с ними мы жестами пожелали друг другу удачи, подняв кверху большой палец.
По-моему, у русских отличная хоккейная команда, и я глубоко их уважаю. Нам необыкновенно повезло, что мы выиграли эту серию встреч, поверьте мне. Но чем становилось позднее, тем явственней сказывалось влияние выпитого шампанского, и вот уже кое-кто из наших болельщиков стал высказывать иные мысли. Я своим ушам не верил…
«Сыграй мы с ними в середине сезона после ряда своих игр, мы бы могли одержать все восемь побед».
«Русским было бы не под силу провести на таком уровне все семьдесят восемь игр первенства НХЛ, а затем игры на Кубок Стэнли».
А я думаю о том, какой трудной была эта серия встреч, насколько больше, чем когда-либо прежде, пришлось работать нашим игрокам и как нам повезло, что мы выиграли серию со счетом игр 4 – 3 – 1 благодаря голу, забитому за тридцать четыре секунды до конца матча. И вот теперь ктото сомневается в силе русских. Хоть мы и победили в трех последних играх, наш перевес был всего в одну шайбу. А теперь мы болтаем вздор о каком-то нашем превосходстве. Это омрачило радость победы. Подобная болтовня совсем не к месту. Что до меня, я не уверен в нашем превосходстве.
29 СЕНТЯБРЯ
Ночью я совсем не спал. Наши до утра торжествовали победу, тысячи канадцев облепили валютные бары гостиницы «Интурист», распивая шампанское и угощая им всех, кто попадался на глаза. В пятом часу утра я открыл окно, чтобы подышать воздухом, и услышал, как группа подвыпивших болельщиков распевает гимн «О, Канада». Выглянув наружу, я увидел, что они шествуют в направлении Красной площади. Уверен, что эти люди никогда не забудут своей поездки. Чтобы приехать сюда, многие из них влезли в долги, некоторым в течение нескольких лет придется расплачиваться за предоставленный кредит. Думаю, что и через десять лет любители хоккея все еще будут вспоминать гол Хендерсона, а тысяч двести канадцев станут утверждать, что лично присутствовали при этом событии. Но важнее всего, что те, кому действительно довелось побывать в России, никогда об этом не пожалеют.
А в шесть утра мы начали готовиться к отъезду в Прагу. Завтра вечером у нас встреча с чехословацкой сборной.
Когда мы ехали в аэропорт, пошел снег. На всем пути до аэропорта в автобусе то и дело слышалось слово «невероятно!», хотя обычно хоккеисты никогда не обсуждают игру, состоявшуюся накануне. Мы снова прошли таможенный контроль в рекордно короткое время. Канадский посол Роберт Форд поздравил нас с победой и зачитал приветственную телеграмму премьер-министра Трюдо.
Нашим рейсом в Прагу летел и тренер Всеволод Бобров. «Снова вот еду в «канадскую разведку», – пояснил он.
30 СЕНТЯБРЯ
Я никоим образом не хочу умалять достоинства чехов, но мы по-настоящему жалеем, что сегодня должны играть с ними. Хоть чехословацкая команда и чемпион мира, играют они хуже русских. Так что терпеть от них поражение нам совершенно ни к чему. Встреча эта ничего нам не дает. Мы не готовы к ней морально, потому что всего двое суток назад провели свою кульминационную игру с русскими и сейчас переживаем естественный спад.
Перед игрой Фрэнк Маховлич рассмешил нас своим шутливым обращением к защите: «Господа, – строго произнес он, – следите за своими чеками»[22].
В отличие от спокойного московского зрителя четырнадцать тысяч пражских болельщиков весело и шумно реагировали на представление каждого игрока. Самый теплый прием был оказан Стэну Миките, который родился в Чехословакии и жил там до семи лет. Его мать и сейчас живет там, вместе с братьями и сестрами Стэна она находилась в зале среди болельщиков. Минуты три зрители приветствовали Стэна, а тот отвечал им, раскланиваясь во все стороны. Сцена была трогательная, и Стэн даже расчувствовался.
Я стоял в воротах все три периода. В первом мы вели со счетом 2:0, но потом чехи сломили нас, и счет стал 3:2 в их пользу. Затем каким-то чудом за четыре секунды до конца игры мы им забросили еще одну шайбу. Автором гола был объявлен Жан-Поль Паризе, хотя забросил его почти с линии ворот Серж Савар, когда Гарри заменил меня на полевого игрока.
Подумать только, на какой грани мы балансируем! Какого сраму мы натерпелись бы, если бы на последней минуте не сравняли счет во второй встрече со шведами; если бы не выиграли три встречи у русских с перевесом в одну шайбу и не вырвали победу в серии всего за тридцать четыре секунды до ее завершения; и, наконец, если бы сегодня не добились ничьей на последних секундах третьего периода.
А теперь домой, в Канаду.
1 ОКТЯБРЯ
Пока наш самолет летел из Праги в Лондон, а затем в Монреаль и Торонто, у меня появилась возможность спокойно все обдумать и просмотреть старые канадские газеты. Судя по газетам, в Канаде разгорелись настоящие дебаты о поведении наших хоккеистов в Москве. Авторы многих статей считали, что мы опозорили свою страну. В своих письмах в редакции газет известные деятели осуждали наше поведение за океаном. Известный нейрохирург доктор Пенфильд заявил, что не знает, как посмотрит в глаза своим московским коллегам на очередном заседании нейрохирургов в Москве. Многие негодовали по поводу наших угрожающих и «непристойных» жестов.
Что касается меня, то многие поступки наших хоккеистов мне понятны: по существу, наше поведение было типичным для рядовой игры в НХЛ. Нам велели играть в своем стиле, что мы и делали. Русские же играют в совершенно иной манере и по этой причине резко отличаются от канадских профессионалов. Если вам не нравится стиль НХЛ, у вас есть основания критиковать нас. В противном случае ваша критика приобретает характер дешевых нападок на то, что прежде вы сомнению не подвергали. Порой наши поступки были вызваны незнанием языка противника. Не имея возможности устно разрешить неизбежно возникающие в игре конфликты, мы были вынуждены прибегать к языку грубых жестов.
Нас упрекали и в том, что команда Канады подорвала дипломатический престиж страны. Ну, я не уверен, что отношение советского народа к канадцам изменилось. В конце концов, канадские любительские команды вели себя за океаном примерно так же. Кроме того, что значат эти слова «подорвать дипломатический престиж»? Разве наше поведение повлияло на советско-канадскую торговлю? Не думаю.
Еще некоторые соображения. Во-первых, нелепо было проводить серию матчей в сентябре. Во-вторых, поездка на семь дней в Швецию была тоже нелепой. И в-третьих, нелепо было встречаться с русскими без наших лучших игроков, таких, как Бобби Халл, например.
Мне кажется, что за эти шесть недель мы все как-то повзрослели. Наша непоколебимая вера в то, что канадцы – лучшие в мире хоккеисты и что наш стиль – единственно правильный стиль лишь потому, что мы изобрели и усовершенствовали хоккей, уступила место ощущению, что и русским тоже есть чем похвастаться. Сейчас у нас, кажется, начинают понимать важность дисциплины и умения играть в пас на большой скорости. Под сомнение ставится и принятая в НХЛ система физической и морально-волевой подготовки игроков. Но вне всякого сомнения то, что и русские и канадские хоккеисты могут очень многому поучиться друг у друга.