Он объясняет: вначале врачи сами приходили к больным на дом. Потом нашли это место, но не было ни оборудования, ни материалов. Люди им помогали, и постепенно у них появилось все необходимое. Медикаменты получили из Ливана, кое-что дали городские аптеки.
Сейчас они могут делать даже хирургические операции. Но уровень этих операций выяснить трудно. Хирурги есть, есть кетамин для наркоза. Но не хватает средств дренажа, некомплект хирургических инструментов. Кроме того, некоторые врачи живут в других кварталах города, и если армейские части блокируют Баба-Амр, то они не могут добраться до госпиталя. Бывает, что необходимо сложное хирургическое вмешательство, а специалист этого профиля прийти не может.
Иногда им приходится посылать врачей и все необходимое в другие места — в Эр-Растан, в Тальбису.
Количество раненых — разное. Иногда трое-пятеро за день — подстреленные снайпером. Если же город обстреливают армейские части, то может быть сто и даже полтораста человек. Никакой статистики они не ведут. Три месяца назад, во время рейда армейских подразделений, им в руки попал рентгеновский снимок грудной клетки одного из пациентов. На снимке было обозначено его имя, и оно тут же попало в списки госбезопасности.
Жители Баба-Амра опасаются посещать госпиталь из-за слежки mukhabarat, а позволить себе частные клиники они тоже не могут — слишком дорого. Агенты mukhabarat могут арестовать или, как минимум, помешать людям получить медицинскую помощь, если выяснится, что они — жители Баба-Амра.
Наша беседа принимает политический оборот. Абу Абду: «Хомс — это большой город, расположенный в центре Сирии и окруженный деревнями — как шиитскими, так и алавитскими. Чтобы бороться с революцией, правительство снабдило деревенских жителей оружием. И тут начинаются неприятности, потому что митингующие выступают уже не столько против правительства, сколько против шиитов или алавитов. Мы получаем колоссальную головную боль.
И теперь, если тебя хватают и ты оказываешься жителем Баба-Амра, тебя попросту убивают».
Он показывает мне видео, скачанное, судя по всему из YouTube: на экране — двое молодых парней, один из Халдии, другой — из Баба-Амра. Агенты shabbiha схватили их в Аль-Захре и — живым — отрезали головы ножом. Снято на аппарат высокого разрешения: когда начинают орудовать ножом, весь экран заливается кровью. Убийцы ставят обе головы на пол, а рядом втыкают нож. Одна из голов, уже стоя на полу, продолжает вздрагивать, видимо, из-за пульсирующей крови. «You see this? How can we stop when they do this?»[34] Абу Абду говорит, что знает обоих парней, но сообщить мне их имена не может, потому что их близкие не знают, как они погибли.
«Вначале shabbiha приходили с палками, выкрикивая „Башар, Башар!“ Потом они стали ходить с оружием. Правительство утверждает, что проблема — межконфессиональная, но оно же само ее и создало. Власти готовы убивать людей с обеих сторон, чтобы разжечь страсти еще больше. И вот уже алавиты заявляются в центр города, похищают наших женщин, насилуют наших дочерей и снимают все на видео. They put the videos on the web to say: „See, we fuck Sunni girls“. For us this is very heavy, as Arab and Muslim people[35]».
Лицо доктора, пока он говорит, дергается от тика.
Он предлагает познакомить меня с женщиной-заключенной, которая помогала shabbiha похищать и насиловать девушек. Она — *censored*тка, из алавитов. Ее поймали в такси, офицеру и троим его помощникам удалось сбежать (история довольно запутанная), и девица все рассказала.
Райед ожесточенно спорит с каким-то бородатым воякой, тупым и агрессивным, с повязкой на густых, как шерсть, волосах. Бородач, которого зовут Абу Бари, не хочет показывать нам арестованную. Говорит, что это ни к чему. Они уже показывали ее журналистам, но никто так ничего и не напечатал. Райед продолжает орать. Это довольно утомительно — так надсаживаться целый день.
На самом деле Абу Бари — не военный, а, как я пойму позже, гражданское лицо, руководитель этого госпиталя. Впоследствии у нас будут с ним проблемы и, несмотря на вмешательство людей из руководства САС, он категорически запретит нам появляться в его клинике.
В соседней комнате, хорошо нагретой радиаторами, лежат двое раненых, за которыми присматривают две медсестры, обе под ваулью, но в зеленой госпитальной форме. Прикрыв лица раненых кусками ткани, мне позволяют их сфотографировать. У первого — осколки минометного снаряда в животе, плечах и ногах, он получил их четыре дня назад на улице Бразиль в Инша’ат. Его оперировали в государственной больнице, а потом перевезли сюда. Второго сегодня утром подстрелил снайпер, ранив в грудь и руки, когда он покупал хлеб на той же улице Бразиль. Пули ему извлекли в другом подпольном госпитале в Баба-Амре.
35
«Они размещают это видео в сети, чтобы сказать: „Смотрите, мы трахаем суннитских девушек“. Для нас, арабов и мусульман, это очень тяжело» (англ.).