— Хелло? — позвала Трили.
Ответа не последовало. Никто не встретил ее и не оставил никакого знака. Трили сбросила свое водолазное снаряжение, ласты и утяжеляющий пояс и положила их около прожектора на лестнице.
Люк был плотно пригнан. Таких замков Трили раньше не видела, но знала, что они используются моряками для обеспечения герметичности отсеков корабля.
Она дотронулась до металлической стены. Перед ее внутренним взором промелькнули видения: вид огромного кораблестроительного завода, величественнее, чем она могла себе представить. Тысячи хорьков на строительных лесах поднимают на лебедках снаряжение, которого она никогда не видела, пригоняют друг к другу закругленные фрагменты.
Вдруг приглушенный звон металла эхом отозвался в помещении, и металлический лист закрыл отверстие для впуска воды. Трили услышала свист удаляемого воздуха, почувствовала ушами перепад давления. Это не может долго продолжаться. Трили стояла спокойно, стараясь оценить перегрузку.
Почему никто не отвечает? Тот, кто осветил отсек, закрыл и воздушный люк. И почему в утонувшем корабле сохранился воздух? Откуда вообще здесь воздух?
Трили расслабилась, улыбнулась сама себе. Причина есть, подумала она. Всему есть своя причина, и вскоре каждый шаг моей тайны обретет свой смысл.
Вскоре Трили услышала лязг шестерней, замок люка повернулся вокруг своей оси, загудел двигатель, и воздух, будто выпущенный из меха, со свистом вырвался наружу.
Это не кораблекрушение, это заработал двигатель подводного судна. Подводная лодка! Открытие вызвало шквал новых вопросов. «Что должно было случиться, — подумала Трили, — то и случилось».
Она выбралась через открывшийся люк, повернула сначала налево, потом направо, и перед ней открылся широкий прямой коридор, ведущий, по-видимому, к центру корабля. Корабль, откуда бы он ни взялся, не был разрушен. Люк за ее спиной герметично закрылся. Воздух свистел в ушах, механизмы жужжали. Внутренняя дверь закрылась, а наружная — снова открылась в глубины вод.
На каждом пересечении коридоров на языке древней Ферры по трафарету был нанесен указатель:
Она перевела: Р9-С11, Р9-С11... У каждого пятого люка было прибавлено изображение буквы S .
S — «субмарина», подумала Трили. Субмарина «Радуга».
— Хелло? — Нет ответа.
Трили миновала коридор 9 и вышла к правому борту со стальными входными люками. Трюмы для команды — догадалась она.
Подойдя к концу прохода, она застыла. Над люком С2 был изображен герб, эмблема. Мельче, чем тот, который она помнила, но такой же! Ошибки быть не могло.
В овальной белой рамке к металлической поверхности было прикреплено изображение двуглавого змея со стрелами в одной клешне и пучком молний — в другой. Страшное свирепое существо изумрудно-зеленого цвета с угольно-черными пятнами.
Трили сглотнула. Как могла эта эмблема, увиденная ею в... Из ее... Каким образом мог кто-то читать в ее мыслях?..
Несмотря на смятение, Трили, как всегда, все замечала и контролировала себя вопросами, наблюдая, не пропуская ни одной детали и не давая эмоциям влиять на свои выводы. Поверх дракона на языке Ферры красной краской было намалевано одно слово —
, в переводе означавшее «Нет!» Это слово поразило ее.
Она вскарабкалась к эмблеме, стуча дрожащими лапками по металлической переборке коридора, и стала изучать буквы.
Слово было нарисовано лапой с использованием старинной орфографии. В конце — восклицательный знак. Поверх страшной картины нарисовано слово «Нет!».
Как попала субмарина на дно Горностаева озера; почему здесь очутилась эмблема, которую только Трилистник, одна из всех хорьков на свете, вообразила себе; почему кто-то при помощи красной краски отверг эмблему; и наконец, где команда?
Под грузом этих вопросов Трилистник спустилась на палубу и постояла в сторонке, вбирая эмблему в память.
Смотрела пристально, закрывала глаза, снова открывала, пока не запомнила каждый штрих и оттенок цвета, каждую деталь.
— Хелло!
Но было слышно лишь эхо от звука ее голоса, корабль хранил молчание.
«Пришло время испытать мое терпение, — подумала Трилистник. — О, терпение — моя слабая сторона».
Мех сыщицы почти высох. Она проскользнула через последний люк в конце коридора и очутилась на палубе, похожей на взлетно-посадочную палубу авианосца, освещенной таким же мерцающим светом, как и остальной корабль.
Однако помещение оказалось просторнее, чем взлетно-посадочная палуба. По стенам располагались дюжины неосвещенных смотровых экранов. Тут же располагались ящики с приборами, выключателями и контрольными ручками. Места для радистов, снабженные широкими ремнями безопасности, пустовали. Стены из полупрозрачного серебристо-голубого металла не были раскрашены. У Трили перехватило дыхание. Это был хоречий металл, а по нему золотом выгравирована эмблема: две звезды, одна большая, другая маленькая, соединенные извилистой, как лента, дорогой. Рисунки на кукурузных полях.
Трили подошла ближе, наблюдая, впитывая, анализируя, как будто мама и папа привели ее сюда за лапку, с завязанными глазами, а потом сняли повязку и ушли.
Что это за корабль, Трили, для чего он предназначен? Как он был построен? Кем? Когда? Где? Как попал в Горностаево озеро? Почему тебя сюда пригласили, кто открывал двери? Что означает эмблема? Что это за корабль?
— Я здесь! — эхо ее голоса отразилось от металлических переборок и вернулось к ней. А ей так хотелось быть услышанной...
Корабль был пуст и безмолвен. Приборы не освещены, их стрелки недвижны.
Вдруг глаза Трили расширились. Плакаты, маркировка на инструментах, подписи — все это было выгравировано на языке Ферры. Овальные иллюминаторы смотрели в черную воду. На одном из подоконников стояла маленькая синяя ваза. В ней — нежный цветок, создающий видимость домашнего уюта. Скромная падающая звезда... Картина из музея!
«S означает не submarine, — прошептала Трили ошеломленно, — S означает starship[3]».
Трили опустилась на край самого переднего кресла, стоявшего перед полукруглым диваном. В тишине зазвучал ее голос.
— Здесь они сидели, мои предки, в этих креслах, касались этих приборов и вели этот корабль среди звезд! Они были здесь!
Они прибыли сюда, ее прародители и их щенки, которые стали Трилиными пра-пра-прадедушками и пра-пра-прабабушками. Сотни веков тому назад они преодолели на этом корабле расстояние во много световых лет от Ферры до Земли.
Глаза Трили наполнились слезами, и она в изнеможении упала головой на щиток приборов, закрыв мордочку лапами. Ее слезы потекли на древние приборы. Она ясно представила себе приземление своих далеких предков, тоска по ним смешалась с сумасшедшей радостью раскрытия тайны и обернулась бесконечной печалью.
Видения прошлого.
Тогда здесь не было Горностаева озера. На этом месте простиралась зеленая долина. Корабль первых хорьков-пришельцев мягко коснулся травы, и магнитные двигатели наконец были заглушены.
Трили ясно увидела своих предков, взрослых и щенков, испуганных и храбрых в то же время, полных решимости построить здесь новый мир — цивилизацию, основанную на Правилах Этикета.
Трили ощущала их решимость. Они не оставили воспоминаний о прошлом, они решили жить по-новому. Зачем рисковать будущим, описывая войны, которые недостойны памяти потомков; зачем увековечивать имена людей, причастных к ненависти и убийствам?