– И?
– По чистой случайности? Без всяких планов?
– Я вроде так и сказала. – В голосе Джем отчетливо слышится прохлада.
Они не сводят друг с друга глаз, и сердце начинает биться чаще. В последнее время такие противостояния между Джейми и Джем случаются все чаще, и меня отчего-то охватывает необъяснимый страх. Я понимаю, к чему клонит мама. Мне самой время от времени снятся кошмары о том, как Джейми сажают за решетку, или мучают приступы вины и стыда из-за того, на какие средства она оплачивает нашу еду, квартиру и одежду.
Хотя не знаю, как бы в противном случае мы потянули все эти расходы.
С другой стороны, Джем всегда осторожна и заранее просчитывает свои цели. Она гордится тем, что не ворует у тех, кто зарабатывает честно, а отбирает лишь крохи у воротил мирового бизнеса, наживающихся на захваченных компаниях.
– Я с радостью помогла, – выпаливаю я, соскальзывая со стола.
Выражение лица Джем смягчается, зато Джейми, не давая ей возможности что-то сказать, хватает меня за руку и разворачивает к двери.
– Посиди в приемной, – велит она, стиснув зубы. – Уходи сейчас же!
– Серьезно? Вы обсуждаете меня, а я не могу остаться? – протестую я, но она подталкивает меня к выходу.
– Разговор отнюдь не только о тебе. – Джейми выпихивает меня из комнаты и захлопывает дверь.
Зловещий поворот. Что она имеет в виду?
А сама-то я о чем говорю? Всерьез заявляю, что не против помогать? А как же бедный, незадачливый Бернард? Не хочу, чтобы он влип в неприятности. Ведь, признаться, в «Беннингтон энд Мэйн» мы с Джем не слишком-то скрытничали. Напротив, вели себя почти карикатурно, и нас наверняка запомнили. Да, мы изменили внешность, однако поможет ли это, если в случае обнаружения подделки кто-нибудь проверит камеры наблюдения?
Если бы я знала, чем все закончится, постаралась бы поменьше светиться.
– Эти двое снова сцепились?
Я резко оборачиваюсь на голос, но за столом перед монитором сидит всего лишь дочь Джем, Морган. Фух, можно расслабиться. Морган с мамой примерно ровесницы, даже почти близняшки, поскольку Джем всегда относилась к Джейми как к родному ребенку. Они и соперничают, как сестры, тем более что Джем порой отдает предпочтение Джейми.
– Ага. – Я опускаюсь в кресло напротив нее и начинаю крутиться, описывая полукруг.
– Это связано с твоей одеждой в стиле… – Морган вытягивает шею, чтобы лучше меня рассмотреть. – Кстати, кем ты вырядилась?
– Переселенкой, учившейся в частной школе-интернате.
– Ну, если такова задумка, то образ тебе удался, Кэт.
– Я не Кэт, а Софи Хикс-Хартвелл.
– Само собой, – ухмыляется Морган.
Странное дело: едва Джем предложила мне выбрать имя – «Любое имя», – заявила она, взмахнув рукой, как исполняющий желание джинн, – я чуть не ляпнула «Кайли Берк». Не знаю, что на меня нашло, ведь это имя я никогда не произношу вслух. И порой гадаю, знает ли Джем что-нибудь об этой девочке, давным-давно исчезнувшей в прошлом. Сегодня, впервые получив предложение поработать с Джем, я решила, что теперь вполне смогу завести разговор на эту тему, но все же так и не осмелилась. Нет, даже рядом с Джем, которой я доверяю больше всех на свете – ну, за исключением Джейми, – безопаснее носить личину Софи.
Или Кэт.
– И как прошел сегодня день Софи? – спрашивает Морган.
Я рассказываю о случившемся, и она заливается смехом.
– Вовсе не смешно, – бормочу я.
Мне не дает покоя выражение, появившееся на лице Джейми, когда она выталкивала меня за дверь.
Мама вечно предпочитает плыть по течению, и в нашей маленькой семье из двух человек именно я обычно решаю, в котором часу есть, что смотреть и кормить ли бездомных кошек, которые ошиваются у нашего дома (само собой, «да»). Так что решимость, с какой она захлопнула дверь у меня перед носом, была чем-то новым.
– Ну, как посмотреть. Вы с Джейми словно мошенницы из «Девочек Гилмор»[4].
– Почти не сомневаюсь, что для меня все закончилось, – выдавливаю я улыбку.
– Они насколько серьезно поссорились?
– Джем упомянула Вегас.
– Черт возьми. Да, дерьмово. – Морган косится на меня поверх монитора и добавляет: – Почему-то ты относишься к этой теме спокойнее, чем Джейми.
– Мне тогда исполнилось всего четыре, – напоминаю я. – В памяти мало что осталось. И ничего пугающего.
Наверное, потому, что я была не одна. Самое яркое воспоминание, что сохранилось у меня о тех выходных, – как я держала за руку пятилетнего сына Люка Руни, причем настолько крепко, что его ладонь стала казаться продолжением моей собственной. Джем не раз твердила, что нас пришлось буквально отрывать друг от друга.