Лет до тридцати я никогда не матерился. Я думаю, что был тогда очень счастливым человеком просто потому, что мне незачем было материться.
В детстве меня часто оставляли дома одного. Одиночество меня не тяготило. Я не был общительным ребенком, редко играл с детьми во дворе, зато свое свободное время отдавал книгам. Читал все подряд запоем с утра и до вечера. Родители возвращались домой с работы поздно, и, когда они отрывали меня от книги, чтобы накормить, у меня темнело в глазах от усталости.
Из-за безудержного чтения развилась близорукость. Сначала небольшая. Минус 0,75. Моя учительница начальных классов всполошилась, заметив, что я стал щуриться, глядя на доску, и велела отвезти меня к районному окулисту. Окулист по фамилии Санкин долго что-то писал на бумажке, а потом строго-настрого повелел, чтобы я носил очки постоянно. Мне купили страшную пластмассовую оправу, которая уродовала лицо и которой я сильно стеснялся. Окулист, как я теперь понимаю, был неграмотным и лечить глаза не умел. Каждый год я ездил к нему на прием; Санкин мрачно качал головой, говорил о моем слабом здоровье и выписывал новые очки с еще большими диоптриями. Когда он довел их до минус шести, я обращаться к нему перестал.
Фамилия окулиста запомнилась мне потому, что в то время газеты писали об убийце-таксисте, которого тоже звали Санкин. Санкин подсаживал в такси молодых клиенток, а потом насиловал их и убивал. Обычно топил в проруби. Конечно, окулист к нему никакого отношения не имел, но осадок, как говорится, остался. Санкину я благодарен за то, что в результате его лечения я оказался непригодным к строевой службе и, вместо того чтобы пополнить ряды Вооруженных Сил, поступил на филологический факультет университета.
Кстати, если говорить о чтении, то никакого Мураками тогда и в помине не было. А что я читал? Книги о войне и классику. Кажется, это все, что продавалось тогда в книжных магазинах. Хотя, нет, были еще книги писателей советских республик. Помню, пятиклассником я с отцом подошел к книжному киоску и выбрал роман эстонского автора Эдуарда Борнхеэ «Князь Гавриил, или Последние дни монастыря святой Бригитты»[6]. «Не рановато ему?» — спросил папа киоскера. «Нет, это хорошая книга», — ответил продавец. Он почти не лукавил. Я прочел ее за один день и сейчас храню эту книжку в своей библиотеке.
Приключенческой литературы было тогда не достать, о детективах мы не слышали. Майн Рид, Дюма и Конан Дойль пришли ко мне по блату в библиотеке только в старших классах. Но уже была научная фантастика. Уже читали «Страну багровых туч». Я был примерным учеником и отличником и предпочитал серьезную литературу, а мой друг, известный хулиган и двоечник по кличке Калюля, читал тоже очень много, но только одни сказки. Он перечитал все тома «Тысячи и одной ночи» и не только их. Его бабушка была верующей мусульманкой и сделала ему обрезание. Почему-то сама. После этого обряда он перестал расти, так и остался маленьким. Словно не хотел покидать свое сказочное детство.
Многие хорошие писатели были тогда под негласным запретом и не издавались. Тем не менее все читали запретного Булгакова, запретного Бунина, запретного Пастернака. Страна переписывала их произведения и заучивала наизусть. Не сравнить с сегодняшним временем — веком боевиков, детективов и нескончаемых телевизионных сериалов. Правда, некоторые читают Мураками. Их немного.
Много таких, кто вообще ничего не читает. Когда я стал работать в приемной комиссии университета, я впервые столкнулся с этой бездуховной массой, которую интересовали только деньги и их количество. Тогда я научился материться. И тогда стал много пить. И то и другое снимало напряжение. Хоть и ненадолго. Потом я снова матерился и снова пил. Хорошо, что рядом всегда были друзья. Они меня поддерживали, то есть тоже матерились и тоже много пили. Так мы и работали некоторое время, пока наша команда не распалась.
Паук, которого спасло искусство японского писателя, засеменил по каким-то срочным делам, а я неспешно направился в свою общагу. Поднявшись к себе на этаж, я увидел в дверях комнаты записку, сложенную треугольником, словно фронтовое письмо:
ПРИЕЗЖАЙТЕ НЕМЕДЛЕННО, БАБУШКА БОЛЕЕТ.
6
По этой книге в 1969 г. в Таллине был снят первый советский вестерн режиссера Григория Кроманова «Последняя реликвия», в котором снимались Ролан Быков, Александр Голобородько, Эльза Рад-зиня, Ингрид Андринь, Эве Киви и другие замечательные актеры.