Божиею милостью придох в Кафе за 9 дни до Филипова зоговейна, олло перводигырь. Милостию же божиею преидох же три моря; дигырь худо доно, олло перводигирь доно, аминь{365}; смилна рахмам рагым, олло акберь{366}, акши худо илелло акши ходо, иса рухолло{367} заликсолом; олло акберь аилягяиля иллелло, олло перводигерь ахамду лилло шукур худо афатад; бисмилна гирахмам ррагым: хувомугулези ляиляга ильлягуя алимул гяиби вашагадити; хуарахману рагыму хувомогулязи ля иляга ильляхуя альмелику алакудосу асалому альмумину альмугамину альазизу альчебару альмутакан биру альхалику альбариюу альмусавирю алькафару алькахару альвахаду альрязаку альфатагу альалиму алькабизу альбасуту альхафизу алъррафию альмавифу альмузилю альсемию альвасирю альакаму альадьюлю альлятуфу{368}.
ЭТТЕРОВ СПИСОК XVI В.
/л. 441 об./ Того же году обретох написание Офонаса Тверитина купца, что был в Ындее 4 годы, /л. 442/ а ходил, сказывает, с Василием Папиным. Аз же опытах, коли Василей ходил с кречаты послом от великого князя, и сказаша ми - за год до[96] казанского похода пришел[97] из Орды, коли князь Юрьи под Казанию был, тогды его под Казанью[98] застрелили. Се же написано не обретох, в кое лето пошел или в кое лето пришел из Ындея умер, а сказывают, что деи Смоленьска не дошед умер. А писание то своею рукою написал, иже его рукы те тетрати привезли гости к Мамыреву Василью, к дияку великого князя на Москву.
Се написах свое грешное хожение за три моря: 1-е море Дербеньское, дория Хвалитьскаа[99]; 2-е море[100] Индейское, дорея Гундустанскаа; 3-е море Черное[101], дория Стебольская[102].
Поидох от Спаса[103] святого златоверхого и сь его милостию, от государя своего от великого князя Михаила Борисовича Тверского[104] и от владыкы Генадья Тверьского[105] и Бориса Захарьича и поидох вниз Волгою и приидох в манастырь Колязин ко святей Троицы живоначалной и к святым мучеником Борису и Глебу; и у игумена благословив у Макарья /л. 442 об./ и у святые братьи. И с Колязина поидох на Углеч, с Углеча отпустили мя доброволно. И оттуду[106] поидох с Углеча и приехал есми на Кострому ко князю Александру с ыною грамотою[107] великого князя[108]. И отпустили мя доброволно. И на Плесо приехал есми[109] доброволно. И приехал есми в Новгород в Нижней к Михайло х Киселеву и к пошлиннику к Ывану к Сараеву и они мя отпустили доброволно.
А Василей Папин проехал мимо город две недели,[110] и яз ждал в Новегороде в Нижнем две недели[111] посла татарского ширваншина Асанбега, а ехал с кречаты от великого князя Ивана[112], а кречатов у него девяносто. И приехал есми с ними на низ Волгою. И Казань есмя проехали доброволно, не видали[113] никого, и Орду есмя проехали, и Сарай есмя проехали.
И вьехали есмя в Бузан. Ту наехали на нас три татарины поганые и сказали нам лживые вести: «Кайсым салтан стережет гостей в Бузани, а с ним три тысящи татар». И посол ширваншин Асанбег дал им по однорятке да по полотну, чтобы провели[114] мимо Хазтарахан. А оны, поганые татарове[115], по однорятке взяли, да весть дали в Хазтарахан царю. И яз свое судно покинул да полез есми на судно на послово и с това/л. 443/рищи своими. Поехали есмя мимо Хазтарахан[116], а месяц светит, и царь нас видел и татарове к нам кликали: «Качма, не бегайте». А мы того не слыхали ничего. А бежали есмя парусом. По нашим грехом царь послал за нами всю свою орду. Ини нас постигли на Богуне[117], и учали нас стреляти, у нас застрелили человека, а у них дву татаринов[118] застрелили; и судно наше стало на езу, и они нас взяли, да того часу разграбили, а моя была мелкая рухлядь вся в меншем судне.
А в болшом судне есмя дошли до моря, ино стало на усть Волги на мели, а они нас туто взяли, да судно есмя взад велели тянути вверх по езу[119]. И тут судно наше меншее пограбили и четыре головы взяли рускые, а нас отпустили голыми головами за море, а вверх нас не пропустили вести деля. И пошли есмя в Дербент заплакавши двема суды: в одном судне посол Асанбег, да тезикы, да русаков нас десеть головами; а в другом судне 6 москвич, да шесть тверичь, да коровы, да корм нашь. А въстала фуртовина на море, да судно меншое разбило о берег. А тут есть городок Тархи[120], а люди вышли на берег, и пришли кайтакы да людей поимали всех.